Зигфрид

Вместо ответа Линги яростно ударил его мечом, однако юноша легко отбил его удар и в свою очередь поднял меч. Гундинг закрылся щитом, но Грам рассек его, словно тот был из воска, рассек рогатый шлем, рассек самого Линги и рассек его коня.

«Мой добрый меч отомстил за своего хозяина», — подумал Зигфрид, глядя на мертвого врага, но не успел вымолвить этого вслух — на него с трех сторон напали три королевских брата.

— Смерть тебе! — закричали они.

— Смерть вам! — отвечал юноша и изо всех сил взмахнул Грамом.

Три разрубленных пополам тела одновременно упали на землю, а из груди неприятельских воинов вырвался громкий крик ужаса. Не пытаясь больше сопротивляться и бросив оружие, они кинулись бежать, думая лишь о том, как бы спасти свою жизнь.

Зигфрид не стал их преследовать. Он приказал своим дружинникам с честью похоронить тела убитых, а сам повернул коня и медленно поехал обратно на север. Тут его окликнул Регин. Во время битвы хитрый гном прятался за спины датских воинов, с тревогой наблюдая за ее исходом, и теперь был вне себя от радости.

— Ты куда едешь, Зигфрид? — спросил он.

— Я хочу посмотреть на старый замок Вольсунгов, где родился мой отец, Сигмунд, — ответил юноша. — А потом готов ехать с тобой за золотом.

— Разве ты не желал бы остаться в этой стране и править ею, так же как твои предки? — удивился Регин.

Зигфрид покачал головой.

— Я еще слишком молод, чтобы быть хорошим королем, — ответил он. — Пусть страной франков отныне управляет мой названый дед, Хиальпрек, он добр и справедлив и будет любим народом, а я должен еще постранствовать по свету в поисках славы и подвигов.

Регин с трудом сдержал торжествующую улыбку.

— Подожди, я поеду вместе с тобой, — сказал он. — Только сначала найду себе лошадь.

Зигфрид рассмеялся, потом нагнулся, поднял одной рукой гнома и посадил его сзади себя.

— Ни одна лошадь не угонится за моим Грани, — сказал он, — но зато он легко понесет двоих. Только держись за меня покрепче.

Слуги Линги, узнав о поражении дружины Гундингов и о смерти своего господина, в страхе бежали прочь, и Зигфрид нашел старый замок Вольсунгов пустым. Он медленно прошел по его залам и наконец остановился перед дубом валькирий. Могучее дерево уже давно залечило рану, нанесенную ему мечом Одина, и лишь едва заметный шрам на коре указывал на то место, откуда старый Сигмунд вытащил когда-то клинок и передал его Коскэнду, а теперь этот клинок висел на поясе у его названого сына, у того, кто должен продолжить род Сигмунда.

— Как ни стар этот дуб, он переживет последнего из Вольсунгов, — сказал Зигфрид, оборачиваясь к Регину, который молча стоял за его спиной.

— Зато замку осталось жить совсем недолго, — ответил карлик, показывая юноше на прогнившие бревна стен и осевшую крышу.

— Чем скорее он рухнет, тем лучше, — угрюмо произнес Зигфрид. — Мое сердце говорит мне, что Вольсунги никогда больше не переступят его порога, а чтобы он достался другим мне не хочется. Скажи лучше, долог ли путь до жилища твоего брата?

— На твоем коне Грани все пути коротки, — ответил Регин, — через пять или шесть дней мы будем уже вблизи Гнитахейде. Это огромная степь неподалеку от мрачной пещеры, возле страны готов. Там-то и живет Фафнир, и там он хранит свои сокровища.

Зигфрид на минуту задумался.

— Я не знаю, Регин, зачем я должен проливать кровь того, кто не причинил мне зла, и добывать для тебя золото, о котором ты мечтаешь, — сказал он, — быть может, если я так поступлю, проклятие с этого места, замка и всего рода Сигмунда не будет снято… Может быть… Но я дал тебе слово и сдержу его. На рассвете мы едем.

СЕРДЦЕ ДРАКОНА

Вот уже много лет дракон Фафнир не покидал Гнитахейде, боясь оставить свои сокровища, но ужас перед ним был так велик, что кругом на несколько дней пути не было ни одного человеческого жилья, ни одной протоптанной тропинки, и Зигфриду с Регином пришлось пробираться сквозь непроходимые леса и густые заросли кустарника, которые плотной стеной окружали жилище чудовища. Гном был молчалив и задумчив, но в его глазах все чаще вспыхивал недобрый огонек.

— Послушай, Зигфрид, — сказал он как-то вечером, когда они сидели около костра, — ты никогда не видел Фафнира — уверен ли ты, что тебе удастся его победить?

— Я уверен, что не испугаюсь его, как бы велик он ни был, — отвечал юноша.

— Не говори так! — усмехнулся гном. — Я рассказывал тебе, что Фафнир похитил волшебный шлем моего отца и с его помощью превратился в дракона, но ты не знаешь, что этот шлем внушает страх всякому, кто его видит.

Зигфрид улыбнулся.

— Страх можно внушить лишь тому, кто его знает, — сказал он. — Я же еще ни разу никого и ничего не боялся.

— Панцирь моего брата не может пробить ни один меч, а из его рта брызжет яд, каждая капля которого смертельна, — продолжал Регин.

— Грам разрежет любой панцирь, а яд Вольсунгам не опасен, — возразил юноша. — Я слышал, что мой отец Сигмунд однажды выпил отравленное вино и оно не причинило ему вреда. Не бойся, Регин, сокровища Андвари скоро будут в наших руках.