Журнал Борьба Миров № 3 1924

С ПЕСНЯМИ и музыкой двигался эшелон через Германию. В дороге, в движении Герои Первого Корпуса не думали о предстоящем. С незаряженными винтовками (как бы не выстрелила случайно), с гранатами, капсюли от которых (опасная штука) хранились в складах, следовавших особым эшелоном, неслись они к границам Советской России, по дороге хвастаясь предстоящими подвигами.

Наконец, первый головной эшелон достиг маленькой силезской станции. Здесь поезд остановился перед семафором. Стоял час, стоял два, а к концу третьего часа к поезду подошли пятеро вооруженных рабочих и скомандовали.

— А ну вылезай, да клади оружие! Живо! А то… Кругом пулеметы.

И Бессмертные солдаты Первого Корпуса Священной Армии покорно выходили из вагонов складывали безвредное оружие и возвращались обратно, пугливо посматривая на револьверы и бомбы пятерых.

За первым эшелоном подъехал второй, потом следующий и…

— Коминтерн слушает.

— По радио сообщают, что эшелоны Первого Корпуса Бессмертных обезоружены германскими железнодорожниками и возвращены обратно к границам Франции.

Тов. Джонс ШТРЕЙКБРЕХЕР

Иллюстрации Т. Д. С.

I

КОГДА капитан узнал, что Генри Мидлстон социалист, он позвал его к себе и кратко сказал:

— В следующем порту!

Генри кивнул головой. Не впервой слышал он эту фразу. За последние три года уже несколько раз высаживали его на середине рейса.

На этот раз дело обстояло еще не так плохо. Судно было уже у берегов Англии, и «следующий порт» был английским портом. Жалованье предстояло получить немалое, а значит добраться до своего города будет легко.

Хуже бывало когда «выкидывали» где- нибудь в чужой стране. Тогда приходилось шататься по нескольку дней в поисках работы, жить поддержкой организации и ждать судна, с капитаном которого раньше не приходилось встречаться.

В дверях каюты он остановился. Капитан звал его:

— Мидлстон!

— Есть, капитан!

— Распишитесь!

Генри взял карандаш и вывел свою фамилию в графе «причитается». Капитан закрыл книгу и положил ее на полку.

Генри ждал.

— Можете идти!

— Но, капитан!

— Можете идти — говорю я вам!

Генри понял, что разговаривать нечего.

Он круто повернулся и уходя хлопнул дверью.

Свежий соленый ветер ударил ему в лицо. Серая гладь моря на горизонте разрывалась черной полосой, окутанной облаками дыма. «Следующий порт» был близко.

Генри спустился в каюту команды и собрал свой небольшой багаж. Книжки он особенно бережно спрятал в складках одеяла.

Потом, присев на койку около перевязанного ремнем багажа, он стал обдумывать свое положение, машинально шаря руками в карманах. В одном из них уныло звенели четыре пенса.

II

ПОРТ, в котором он высадился или, вернее сказать, в котором его высадили, он знал как свои пять пальцев В конце-концов, положение не было безнадежным. Обойдя две-три таверны, он неминуема встретит кого-нибудь из своих и с их помощью доберется до дома. Можно и прямо обратился в комитет.

Но не такой человек был Генри. Свою руку он протягивал за помощью только тогда, когда терял всякую надежду на возможность работы. И первой мыслью его, когда он ступил на скользкие и грязные камни набережной, была мысль о работе.

Вечерело. Скользкий, густой туман прополз над крышами зданий и тяжелой массой лег в каналы улиц. Как чьи-то удивленные глаза смотрели расплывшиеся пятна фонарей. Едва видные сквозь серую завесу скрипели суда. Далеко в море плакала одинокая сирена.

Генри устало ругал и туман, и фонари, и сирену и почти ощупью шел по краю набережной. Путеводителем ему служили ярко освещенные окна большого отеля, теперь сливавшиеся в одно туманное пятно. Около этого отеля была таверна «Трех Друзей».

Идти было не только трудно, но и опасно. Под ноги то и дело попадались канаты и цепи, так что каждый раз прежде чем ступить, надо было, вытянув ногу, пошарить перед собой. Неосторожный шаг мог повлечь за собой купанье, которое при таком тумане окончилось бы плохо.

— Черт вас тут понаставил! — не выдержал, наконец, Генри, — ударившись коленом о какой-то ящик. — Какой дьявол грузит в тумане?

— Тебя не спросили — огрызнулись из белой мути. — Шел бы лучше помочь, а то людей не хватает.

— Работа?

— Сколько угодно! — из мглы вынырнуло лицо, освещенное фонарем.

— Есть работа? — переспросил Генри.

— Говорю, сколько угодно. Ищешь?

— Не прочь.

Человек с фонарем повернулся и Генри пошел за ним. Скоро муть тумана разорвалась светом шести фонарей, укрепленных на сходнях, ведших в брюхо грязного парохода. По ним, сгибаясь под тяжестью ноши спускались и поднимались люди. На берегу лежали кучей небольшие продолговатой формы ящики.

— Шесть пенсов штука. Валяй!

Генри нагнулся, ни говоря ни слова, поднял один из ящиков и чуть не упал под его тяжестью.

— Какого лешего вы наложили туда?

Ему никто не ответил, и он взвалил ящик на плечи пошел по сходням.

На втором десятке Генри остановился. Десять шиллингов деньги, на которые можно добраться до дому. Да и спина болит.

— Устал? — проворчал человек записывавший ящики. — Неженка! Получай!

И он отсчитал звенящие кругляшки в болевшую от работы руку Генри.

— Раз, два, три… пять… десять… Олл райт!