Жук

В следующую минуту мы все уже снова сидели в кебе. Моя попытка убедить Лессингема и Атертона в том, что будет лучше, если я стану осуществлять преследование один, оказалась напрасной. За Атертона я не беспокоился, но вот состояние Лессингема вызывало у меня тревогу. Я всерьез опасался, как бы у него не случился нервный срыв. О такой возможности красноречиво свидетельствовали его вид и все его поведение – было очевидно, что он находится в крайней степени нервного возбуждения. Все это, признаться, уже начинало сказываться и на моих нервах. Я чувствовал, предвидел, что должна случиться какая-то катастрофа. Мы уже стали свидетелями одной трагедии, и я практически не сомневался, что следом за ней произойдет еще одна, но значительно хуже. Ни о каких оптимистических ожиданиях не могло быть и речи: после всего того, что мы уже видели и слышали, никто из нас не предполагал, что существо, которое мы преследовали, пощадит свою жертву и оставит ее невредимой. Ситуация складывалась таким образом, что я был уверен – если бы внезапно возникла необходимость в немедленных и решительных действиях, Лессингем скорее был бы для остальных помехой, нежели мог оказать какую-либо помощь.

Но время было на вес золота. Так что, поскольку Лессингем не давал уговорить себя и позволить остальным продолжать действовать без его участия, оставалось только одно – постараться использовать его присутствие среди нас с максимальной пользой.

Огромная арка станции Сент-Панкрас была погружена в темноту. Огоньки, мерцавшие кое-где в отдалении, лишь делали царившую вокруг тьму еще более густой. Станция казалась безлюдной. Сначала я подумал, что там в самом деле нет ни души и что наша поездка совершенно напрасна, а следовательно, нам остается лишь вернуться в полицейский участок и продолжать поиски оттуда, пытаясь раздобыть какую-нибудь информацию. Но когда мы, свернув на платформу, направились к кассам, громко стуча каблуками в ночной тишине, в станционном здании открылась дверь. Через дверной проем на платформу упал луч света, и чей-то голос спросил:

– Кто здесь?

– Мое имя Чэмпнелл, – ответил я. – Вы получили мою телеграмму из полицейского участка в Лаймхаусе?

– Подойдите сюда.

Мы пошли на свет и на голос и вскоре оказались в довольно уютном кабинете, в котором, как оказалось, сидел дежурный железнодорожный инспектор. Это был крупный мужчина с густой, окладистой бородой. Меня он оглядел с головы до ног с весьма недоверчивым выражением лица. Однако Лессингема он узнал сразу же и почтительно снял фуражку.

– Мистер Лессингем, верно? – на всякий случай поинтересовался он.

– Да, я мистер Лессингем. У вас для меня какие-нибудь новости?

По лицу железнодорожного служащего я понял, что он поражен необычной бледностью лица известного политика и его дрожащим голосом.

– У меня есть инструкция о передаче определенной информации некоему мистеру Огастусу Чэмпнеллу.

– Мистер Чэмпнелл – это я. Что у вас за информация?

– Она касается араба, о котором вы наводили справки. Иностранец, одетый как араб, с большим тюком на голове, взял два билета в третий класс до Халла на полуночный экспресс.

– Он был один?

– С ним вроде был молодой человек, весьма неприглядного вида. В кассу он не заходил, но араба и этого молодого человека видели вместе до этого. Примерно через минуту после того, как араб сел в поезд, в тот же вагон вошел тот самый молодой человек. Это был передний вагон.

– Почему же их не задержали?

– У нас нет полномочий для того, чтобы их задерживать, да и причин для этого. До того момента, как несколько минут тому назад сюда пришла ваша депеша, мы здесь даже не знали, что этих двоих разыскивают и собирают о них информацию.

– Вы сказали, что араб взял билеты до Халла – поезд идет именно туда?

– Нет. Он вообще в Халл не идет. Часть состава – это Ливерпульский и Манчестерский экспресс, а другая часть идет в Карлайл. Состав расформировывают в Дерби. Человек, которого вы разыскиваете, сделает пересадку либо в Шеффилде, либо на узловой станции в Кадворте, а потом, скорее всего, отправится в Халл первым же утренним поездом. Туда идет местная ветка.

Я посмотрел на часы.

– Вы говорите, поезд отправился в полночь. Сейчас почти двадцать пять минут первого. Где в этот момент находится экспресс?

– Должно быть, подъезжает к Сент-Олбанс. По расписанию он должен прибыть туда в 12:35.

– Если я отправлю телеграмму, ее успеют получить в Сент-Олбанс?

– Вряд ли. И потом, там на станции едва хватит служащих, чтобы встретить и отправить поезд. Они будут заняты своими делами. У них просто не будет времени, чтобы вызвать на станцию полицию.

– А вы можете протелеграфировать в Сент-Олбанс, чтобы там проверили – находятся ли те, кто нас интересует, по-прежнему в поезде?

– Да, конечно, это можно. Если хотите, я отправлю депешу прямо сейчас.

– А где у экспресса следующая остановка?