Жуга. Осенний лис

– Не перегружу. Потом, до Англии недалеко, там досками загрузимся, а с досками так просто не потонешь. А ты, Золтан, разве не с нами? – удивился он. – Я думал, вместе поплывём.

– Да я бы поплыл, да дела не пускают, – он вздохнул. – Рука опять же.

Он пошевелил перебинтованными пальцами. Жуга покраснел и отвёл глаза. Ему до сих пор становилось стыдно при воспоминании о той драке. Вдобавок Герта на просьбу травника помочь лишь буркнула угрюмо: «Сам ломал, сам и чини», после чего ушла к себе. Ослабевший от потери крови, Жуга как мог срастил поломанные кости, но для окончательного заживления требовался месяц или два. Отправляться в плаванье с такой травмой было делом немыслимым. Хагг это понимал и не настаивал на своём участии.

– А у ганзейцев руль-то сзади, – чтобы скрыть досаду, как бы невзначай сказал Жуга, критически осматривая кнорр. – Должно быть, этак лучше?

Яльмар пожал плечами.

– Оно, конечно, может, и лучше, – нехотя признал он. – Но если в шторм сломает, как заменишь? Опять же, если спать на суше, на берег не вытащишь – сломается. Я уж лучше по старинке, как отцы и деды плавали… Ларс! Ну куда, куда ты бочку катишь?! Упадёт сейчас! А, Хёг вас задери…

Яльмар сбросил плащ и кинулся на помощь грузчику – спасать опасно зависшую над краем пирса бочку, и на время оставил Жугу и Золтана наедине друг с другом.

– Гертруда хочет плыть с тобой.

– Что? – травник вскинулся. – Зачем?

– Понятия не имею, – Хагг пожал плечами. – Но согласись, вам нужен кто-то знающий, а я не могу.

– Но Яльмар никогда не согласится! – запротестовал Жуга. – Женщина на корабле… – он осёкся и потряс головой. – Ох, чёрт… Всё время забываю.

– Вот именно. Гертруда – странное создание, но её помощь может пригодиться. Впрочем, не поручусь, что она поплывёт только ради вас.

Жуга не ответил. Облокотился о борт корабля. Было холодно, зыбь колыхала льдинки. Над городскими крышами вились дымки. За ночь снег усыпал берега, но к полудню снова потеплело. Проглядывало солнышко. Жуга вспотел в плаще и вязаной фуфайке, которую ему дал Яльмар. Экипирован для похода травник был из рук вон плохо, викинг покопался в своих запасах, подобрал для травника штаны и сапоги, а свитер снял со своего плеча. «Держи, – сказал он, – у меня ещё есть». Свитер был огромен и висел на Жуге, как на вешалке; на груди его был вывязан узор норвежских рыбаков. «Это рисунок моего рода, – заметив его взгляд, кивнул варяг. – Когда утонешь, люди сразу опознают, кто такой, откуда плыл и скажут, кому надо». От неожиданности травник не придумал, что на это ответить, и лишь мрачно поблагодарил его за заботу.

– Попутчика себе найдёшь… – пробормотал он. Отбросил волосы со лба и полуобернулся к Золтану: – Гертруда ведь была тогда с тобой на сыроварне?

– Была. А при чём тут… А ты думаешь, Олле говорил про неё?

Жуга кивнул и нахмурился. Воспоминания о сыроварне невольно повлекли за собой мысли о Линоре. Золтан, похоже, заметил это, поколебался и положил здоровую руку ему на плечо.

– Всё ещё думаешь о них?

Воспоминания накатывали, словно волны на опустевший берег. Жуга молчал.

Наутро после ночи, когда Линора и Арнольд зашли попрощаться, травник направился на сыроварню, и теперь перед глазами у него ещё стояло видение разгромленного дома, испятнанные кровью пол и стены (кровь была даже на потолке), раскиданная поломанная мебель и висящая на одной петле дверь.

– До сих пор не пойму, как это могло произойти, – сказал он. – Почему ты не сказал мне?

Хагг пожал плечами:

– Кто мог знать? Я сам узнал об этом лишь под вечер.

– Там уцелел хоть кто-нибудь?

– Погиб только один, остальные шестеро живы. Думается мне, они напали на Арнольда первыми, вряд ли тот сам затеял драку. Он умер, а потом… Что мы знаем о голоде вампира? Впрочем, мне кажется, что они в ближайшее время не выйдут на охоту.

– Она всё время говорила про ихний сон, – нахмурился Жуга, – сказала, будто у неё опять всё начинается как в первый раз. Вспоминала какого-то Тобиаса… А я всё не мог понять, зачем она всё это говорит.

– Она уходит. В прошлое. Ей легче без тебя.

– Мне жаль её.

– Мне тоже. Хотя, сказать по-честному, Арнольду не повезло больше – жил себе, ездил из города в город, а тут эта чёртова игра. Его ведь никто не спрашивал, он сам, наверное, не понимал, что с ним творится. И то сказать, зачем ему был нужен Телли и дракон?

– Золтан, – Жуга вдруг обернулся. – Ты умеешь играть в эти ваши… – он прищёлкнул пальцами, – как их…

– В шахматы? Умею. Только выигрывать не очень получается. А что?

– Это всегда так нужно, чтобы был размен? Нельзя иначе?

Золтан помолчал.

– Не знаю, – сказал он наконец. – Знаешь… не надо их сравнивать с АэнАрдой. В шахматах есть королева или ферзь, это самая сильная фигура. Если его потерял, считай, игра проиграна. Поэтому обычно игроки разменивают их, когда проходит середина игры.

– Середина игры… – задумчиво повторил Жуга. – А кто затевает размен?

Хагг посмотрел на травника так, словно и ему эта мысль пришла в голову только теперь.