Жуга. Осенний лис

– Её влекла природа магии. Сам мир её уже не интересовал, и люди тоже. Что ей было до какого-то мальчишки! Думаю, тебе не нужно объяснять, что магические способности мужчин и женщин различаются, хотя бы в силу их природы. Мужчинам больше удаётся магия творения, женщинам – преображения. Удел мужчины – начало, женщины – развитие. Хедвигу эта ограниченность бесила. Она хотела вывести универсального мага, как выводят редкие цветы, но слишком поздно поняла, что для этого необходимо стереть границу между полами. Ей самой было уже поздно меняться, и тогда она нашла меня. Точней сказать – украла.

– Разве нельзя было сбежать?

– Мальчишка постепенно изменялся. Дети завистливы, жадны и трусоваты. У ведьмы было много хитростей, чтобы его привлечь, – Гертруда усмехнулась. – Знаешь, что она мне посулила, если я буду хорошей? Весь мир и новые коньки. Не больше и не меньше.

– Ну и как?

– Оказалось, нельзя иметь всё сразу. Я не знала, как и ты, что мир такой большой. Мальчишки уже нет, а девчонка выросла. Коньки ей стали не нужны. А мир оказался слишком велик и опасен, чтобы можно было владеть им безнаказанно. Когда ты овладеешь миром, мир начинает владеть тобой.

– А иначе нельзя?

– Нельзя.

– А я?

– Ты всё ещё не хочешь выбирать, – она помедлила, – а придётся.

Зал погрузился в тишину. Поленья в очаге осели, блики заиграли на лицах, искры бросились в трубу. Снаружи подморозило. Жуга задался вопросом, как Тил выдерживает холод и не пора бы затащить его обратно, и вообще, простужаются ли эльфы, и в этот миг в дверь постучали.

Жуга и Герта переглянулись.

– Что за чёрт? – пробормотал негромко травник. – Открыто же… Эй, кто там? – крикнул он. – Не заперто, входите!

Стук повторился. Травник встал и подошёл к двери. Из щели потянуло холодом, в камине загудело. Жуга отворил и отступил, ошеломлённый.

– Ты? – выдохнул он.

Нора слабо улыбнулась.

– Мы не хотели заходить, – сказала она. Смуглое лицо её казалось в лунном свете необычно бледным. – Но и уйти вот так…

– Мы? – не понимая, переспросил Жуга. Радость от того, что девушка жива, сменилась ощущением тревоги. Что-то было не так. – Что значит «мы»? – он выглянул наружу. – Кто здесь?

– Я.

Арнольд шагнул из темноты и замер. Вся его растерянность и злость ушли, силач был неподвижен и спокоен.

– Так вы живы! – выдохнул травник. – Значит, ты всё-таки передумал. Что же мы стоим, – засуетился он, – идём скорей к огню!

Он двинулся вперёд, схватил Линору за руку и отпрянул, ощутив под тонкой тканью леденящий холод.

– Прости, – сказала она, поправляя рукав. Потупилась. – Я не могла по-другому. Так… Так было нужно. Мы пришли попрощаться.

Жуга перевёл взгляд на Арнольда.

– А ты…

– И я, – тот коротко кивнул и вдруг улыбнулся. – Так будет лучше, Лис. Поверь.

– Вы с ума сошли… – выдохнул Жуга. Бессильно прислонился к косяку, покосился на запястье, перевязанное тряпкой. – Да вас убьют!

– Об этом поздно говорить, – внезапно сказала Герта у него из-за спины. Травник вздрогнул. – Их уже убили. Так ведь, девочка?

Линора кивнула. Арнольд неторопливо оглянулся, положил ей руку на плечо.

– Пора, – сказал он. – Нам нельзя здесь оставаться. Этот чеснок…

– Погоди, – она стряхнула его руку. Посмотрела травнику в глаза. – Жуга, ты… Я хотела сказать… Прости меня, если можешь.

Она коротко коснулась пальцами его щеки, потом вдруг быстро повернулась и шагнула в темноту. Жуга рванулся за ней, но рука Гертруды легла ему на плечо и задержала на пороге.

– Постой…

– Отцепись!

Он вырвался и выскочил наружу. Остановился, изумлённо озираясь: улица была пуста, лишь мостовая серебрилась инеем.

– Аннабель! – крикнул он. Эхо заметалось меж домами. Он закружился, бросился вперёд, потом назад. Остановился.

– Аннабель!!!

– Не надо, – Герта вышла на крыльцо. – Не зови. Они уже не люди.

Травник не ответил. Гадалка помедлила.

– Так ты идёшь или нет?

Жуга запрокинул голову и долго стоял, уставившись на выщербленный диск луны, пока не зарябило в глазах. Перевёл взгляд на Герту, замершую в дверях, на Золтана, на Телли и Вильяма, с беспокойством выглядывающих у неё из-за спины. Кулаки его разжались.

– Что ж… раз так… должно быть, ты права. – Он потряс головой. – Вот только раньше надо было выбирать, раньше… А теперь всё уже решили за меня.

Он помолчал и после паузы закончил:

– Не знаю, как весь мир, а вот коньки, похоже, я уже отбросил.

На запад далеко

– Истинное – в странствиях!

Учитель с Чаши-горы