Жизнь взаймы. Как избавиться от психологической зависимости

– Не меньше, чем у вас, Гриша. От меня тоже все чего-то ждут. Мама – что я вернусь и буду работать в ее школе. Папа – что я поддержу его в опасных для здоровья поступках. Папин доктор – что я смогу отговорить папу от опасной затеи. А я не смогла. Папа улетел вчера на конференцию, о которой давно мечтал. С каким давлением и пульсом он улетел и к чему это может привести, я даже думать боюсь. А теперь еще мама, ну… вы всё слышали.

Егорка вдруг развернулся к ней, глянул своими серо-зелеными глазищами и положил ей на щеку свою маленькую ладошку.

– Твоя мама сказала, что ты глупа и бездушна. Это неправда! Она просто злилась на тебя. Ты самая добрая после моей мамы, правда. Ты меня слушай. Я считаю, что ты очень даже умная. Веришь мне? Веришь? Я могу отдать за это все свои зубы, чтобы ты поверила.

Таня не смогла в этот момент ни улыбнуться, ни заплакать. Еще не хватало заплакать тут при всех. Но в глазах все же защипало, и Егорка размазал ладошкой ее слезинки. Столько было трогательной заботы и нежности в его жесте, что она, всхлипнув, закрыла глаза.

Спасла ее Зулма.

– Так, Егорка, ну-ка, вставай, сделай Тане чаю, – сказала она. – А ты пока, милая, сходи умойся, – обратилась она к Тане, – ну а ты, молодой хозяин, давай-ка достань нам вон из того шкафа варенье, мне самой не достать, высоко. Айвовое, думаю, сейчас в самый раз будет.

Все зашевелились, пришли в движение. Простые дела – сесть всем за стол и выпить зеленого чаю с айвовым вареньем, которое у Зулмы получалось совершенно особенным из-за добавленных апельсиновых корок и розмарина, – оказались самыми важными и нужными.

Папа вернулся живым. Измотанным, похудевшим, но живым и довольным. Его доклад вызвал ожесточенные споры, но у него были потрясающие оппоненты! Он сыпал именами с такой гордостью, с какой Мэрилин Монро показывала, наверное, свои бриллианты.

Встретили его в Шереметьеве Таня с Гришей. Рейс был поздний, такси Тане было не потянуть, а Гриша настаивал на том, что ему ничего не стоит встретить ее отца.

Таню его предложение сначала смутило. С чего бы вдруг всегда холодный и отстраненный «молодой хозяин» вдруг стал таким внимательным и заботливым? Ее эта внезапная метаморфоза напрягала. Но Ларка сказала: «А что тут такого? Подумаешь, напрягает он тебя! Познакомишься с ним поближе. По дороге поговорите, вразумишь парня, и Егорке твоему станет легче. И потом, как ты собралась Павла Семеновича домой отвезти? У тебя есть другие варианты?»

Других вариантов у нее не было, но чувствовала она себя неловко. Гриша был младше – двадцать один год или немногим больше, а ей сколько? Внезапно открывшаяся симпатия с его стороны сильно смущала. Гриша ей нравился, и нравился даже тогда, когда он явно ее игнорировал. Пересекались они не часто (Егорка любил заниматься на кухне, где он мог слышать почти все, что происходило в доме; как ни странно, это помогало ему сосредоточиться), и она всегда жалела, что не надела «удачную» юбку, когда попадалась Грише на глаза.

По дороге из аэропорта, глядя в октябрьскую подмосковную темень, она осознала, как благодарна отцу. За то, что справился и жив, избавив ее от чудовищной вины. За то, что разряжал сейчас напряжение восторженными рассказами о Венеции, о людях, которые так важны для него. «Фольксваген» уверенно рассекал ночь, тихо звучала музыка. Гриша с неподдельным интересом слушал ее отца, сидящего рядом с ним на переднем сиденье, задавал ему вопросы, и Таня удивлялась, откуда молодой парень, студент экономического факультета, может столько знать о филологии. Глядя на уставшие плечи одного и крепкие плечи другого, она испугалась, что снова попала в мучительный плен.

Несмотря на то что они с отцом легли поздно (Таня решила переночевать у него, обратный путь с Гришей был бы для нее невыносим), спала она плохо: все время прислушивалась, дышит ли папа. Дышит, дышит! Какой он все-таки умничка! Теперь и Никита будет спокоен, и мама, может быть, снова начнет разговаривать. Она. Таня, никого не подвела своим решением, которое ей так нелегко далось.

В восемь утра позвонила Ларка, вырвав ее из сна. Быстро, чтобы не разбудить отца, Таня ответила и услышала в трубке раздражающе бодрый вопль подруги:

– Не, ну ты что, спишь, что ли?

– Ты обладела, Лара? Восемь утра! – прошептала Таня, пытаясь натянуть свитер, чтобы выйти на кухню.

– А что такого? Должна же я знать, что с вами все в порядке. Как Павел Семенович? Слушай, этот твой Гриша просто отпад! Ты видела, как он на тебя смотрел? Видела? Ты вообще поняла, что он влюблен в тебя по уши?

– Ну подожди, не так быстро. С папой все хорошо. Устал, но вроде бы ничего, справился. Про Гришу ты не сочиняй, ничего такого…

– Нет, ну ты кому мозги компостируешь? Заметила, как она похож на молодого Цыганова, ну просто одно лицо! Он, когда за тобой зашел, я аж обалдела, думала, сам Цыганов заехал. Это ж такая харизма! И однозначно запал на тебя. Даже не спорь со мной, подруга.