Жизнь впереди

По пути Коля еще что-то такое говорил о своих особенностях, Наташа больше не слушала. Она шла торопливо, молча и только возле самого дома своего сказала:

— Какой все-таки чудесный вечер!

Со Спасской башни отзвонило одиннадцать.

— В такой вечер не хочется в комнату, — прибавила девочка.

— И отлично. Давайте еще побродим?

— И ничем, никак не испортить такого вечера, — продолжала Наташа, как будто не расслышав его приглашения. Она поднялась на первую ступеньку подъезда, став от этого вровень с Харламовым, приблизила к нему лицо, вдруг колючее, нетерпеливое в гневе. — Ничем не испортить — ни бензиновым перегаром машин, хотя вон сколько их бегает, ни вашими гадкими словами…

Она резко повернулась, взбежала по остальным трем ступенькам, рванула на себя дверь, но, прежде чем скрыться за нею, оглянулась еще в последний раз:

— И обещаю… Если даже вспомню когда-нибудь про вас, то уже без всякой жалости… Никогда не буду вас жалеть!

36. Экзамены

Ребята давно отказались от пальто, теплых шапок и калош — еще со средины апреля. Раздевалка пустовала.

Весна весной, а дни нередко выдавались холодные, красноносые. Дворники, сгоняя метлами вешнюю воду в уличные стоки, еще рядились в ватники. Александра Семеновна и бабушка замучились, воюя по утрам с Алешей, но самое большее, чего добивались, — он с раздраженным, протестующим лицом соглашался надеть под куртку какой-нибудь вязаный джемпер, а против пальто восставал неизменно, с решительностью, близкой к буйству или отчаянию, точно это угрожало ему неизгладимым позором.

К счастью, солнце становилось все горячее, обсушило вскоре асфальт, согрело воздух, окутало теплом крыши и фасады домов, а там уже наступили действительно жаркие дни. Неизвестно, когда это произошло, никто не заметил, утром ли, в ночь ли, но все бульвары и скверы разом окутались нежной зеленью.

В школе отошли последние, подготовительные к экзаменам уроки.

Алеша и Толя впервые выписывали от руки программы с билетами. Раньше Харламов печатал их на отцовской пишущей машинке, по одному экземпляру для себя и заодно уже по две копии для товарищей.

Миновали последние сроки — на календаре открылся листок с тем самым днем, на который назначен был первый письменный экзамен — по русскому языку.

Еще через день была алгебра.

Как на праздник отправились Алеша и Толя в школу.

В классе были раскрыты окна. На подоконниках, распрямляясь, вдыхали много воздуха и света цветы, пробывшие целую зиму взаперти. Где-то гудел победно шмель, мяукала кошка, весело перекликались птицы.

Перед каждым из учеников уже лежали чистые листки с печатями школы — черновой и беловой листок.

Евгения Николаевна и «немка», то есть Капитолина Андреевна, преподавательница немецкого языка, назначенная сегодня в экзаменационную комиссию по алгебре, аккуратно выписывали на двух разных половинах классной доски задачи и примеры, присланные из отдела народного образования в запечатанных сургучом пакетах.

По мере того как покрывалась меловыми знаками черная площадь доски, в классе возрастали оживление и гул, — среди года попадались не такие задачки, справлялись!

Алеша и Толя даже были разочарованы: слишком легкие задачи, совсем простенькие примеры…

Алеша решил оставить нетронутым один из листков и сразу писать набело. Конечно, Харламов именно так и поступит, это сразу видать по его усмешке. Ну, и Алеша не будет дурее, обойдется без всяких черновиков.

В самом деле, задачка на составление уравнений была закончена уже через семь минут. Алеша снова засек время по своим часам и с нетерпеливым волнением принялся за примеры. Не отстать от Харламова! Сегодня в соревновании с ним нужны стремительность, хладнокровие и четкость, ничего больше, как у конькобежцев на короткой дистанции. Решают секунды. В примерах всё на виду, всё на поверхности. Они поразительны по своей ясности и самой своей конструкцией указывают и подсказывают приемы упрощений… Думать тут не о чем! Решение их должно занять ровно столько времени, сколько нужно для внимательного и аккуратного заполнения нескольких строк в листке.

Так рассчитывал Алеша, и именно так получилось у Харламова: уже на двадцатой минуте после начала экзамена Коля Харламов положил на учительский столик свою работу и первым вышел из класса. Еще немного спустя покончили с экзаменом Толя и Костя Воронин.

А у Алеши сразу случилась заминка. Странно — все было просто и ясно в примере, сомнений не могло быть в правильности действий, предпринятых Алешей, а никакого упрощения все-таки не выходило… Еще и еще раз он проглядывал ход решения — ошибки не было… Да что же это такое?

Он отложил первый пример и взялся за второй, справился с ним в какие-нибудь четыре минуты и опять вернулся к прежнему, загадочному… Нет, результаты получались все те же, нескладные. Что за черт!

Лицо его горело, пальцы начинали дрожать.

А ребята меж тем, один за другим, покидали класс. Даже Скопин, вечный троечник, даже Ленька Скопин, всегда такой медлительный, вялый, с черными печальными глазами, — и тот уже сдал Евгении Николаевне свои листки и меланхолически зашагал к двери.