Жизнь во имя любви (С)

Пещера, как и ожидалось, размерами не впечатляла. Но она была удивительно уютной и красивой. Стены, плотно поросшие бархатным мхом, усыпаны яркими разноцветными искрами, время от времени меняющими цвет будто новогодняя гирлянда. Этот свет отражался в непроницаемо-чёрной глади бассейна и создавал эффект невероятного звёздного неба. Желая понять, что же это так переливается, даже руку протянула, пытаясь на ощупь изучить необычное явление, но строгий окрик заставил отказаться от намеченного.

– Что вы за существа такие – люди? Всё бы вам полапать да разрушить!

– Не хотела я ничего портить. Но интересно же, как такая красота сделана, – невольно принялась я оправдываться.

– Жуки это. Типа светляков, но изменившихся под воздействием моей силы. Кстати, кусачие. Потому не надо к ним ручонки тянуть, – сердито объяснил Источник.

– Хорошо, не буду, – покорно согласилась я. Жуки так жуки. Поверю на слово. – Ты меня сюда зачем позвал?

– Раздевайся!

– Что? – я плотнее запахнула на груди шаль и сделала шаг в ту сторону, откуда пришла. – Зачем тебе это? Ты же бесплотный.

После моих слов последовал такой вздох, что я будто наяву увидела, как Источник закатил несуществующие глаза, словно моля Триединого о помощи.

– Не нужны мне твои прелести! – тряхнуло меня силой, итак зашкаливавшей концентрацией в гроте. – Мне необходимо твоё душевное спокойствие. А ты так зациклилась на изменении своей внешности, что я забыл о покое. Раздевайся и ныряй в бассейн!

И вдруг мне стало всё равно. Отступил страх перед непроницаемо-тёмной водой и тем, что может случиться впоследствии. Чуть ли не одним движением сбросила с себя одежду и перешагнула через бортик бассейна.

Вернее, не почувствовав дна под ногой, кувырком полетела в бесконечную глубину. От неожиданности ахнула и вдохнула воду, одним мигом понимая, что вот и всё: захлебнусь и будет красивым переливчатым жукам, украшающим пещеру, чем поживиться. Последнее, что запомнила – стон Источника:

– Вот почему мне такая дура досталась?

Проснулась рывком, словно из той самой воды, в которой ночью тонула, вынырнула. Жива. Лёгкие работают, горло не саднит от исторгнутой воды, голова ясная и мысли светлые. Приснилось, что ли, мне путешествие в грот Источника? Иначе почему я не помню, как выбралась из бассейна и пещеры, как очутилась в постели? Конечно, это был сон.

Решив не думать о странностях сновидений, я с удовольствием потянулась, сцепив руки в замок, и замерла, рассматривая свои пальцы. Когти исчезли! Дотронулась до лица и, не веря самой себе, откинула одеяло и бросилась к зеркалу, чтобы замереть, увидев себя прежнюю.

Я вернулась!

– Источник, – мысленно потянулась я к спасителю. – Спасибо!

То ли показалось, то ли на самом деле, но в ответ услышала невнятное сопение. Сердится за мою неуклюжесть.

А я, вспомнив, что ночную практику так и не довела до конца, прикоснулась кончиками пальцев к стеклу и, глядя в глаза собственному отражению, с выражением произнесла:

– С любовью и благодарностью я прошу прощения у себя любимой за все негативные мысли слова и поступки по отношению к себе и в прошлой, и в настоящей жизни. – Улыбнулась и продолжила: – С любовью и благодарностью я прощаю себя.

Жизнь продолжается!

Глава 15

С приветливой улыбкой я неторопливо шла по резиденции Гиримского Наместника. Портал открыла без предупреждения и не ждала пышной встречи. Хотелось просто пройтись по дому. Пора уже признать, что Багчасарайский дворец – дом для моих мужа и детей. И если я не хочу противопоставлять себя им, то не надо каждую свободную минуту сбегать в любимое поместье; наоборот, необходимо научиться понимать и полюбить это место. Пора уже меньше думать о том, как могла бы сложиться наша с Таиром жизнь, не случись взрыва в вечер объявления нашей помолвки, а безропотно принять реальное положение вещей, как данность.

Встреченные мною придворные реагировали на моё появление по-разному. Кто-то, как ни старался, не смог скрыть удивления, кто-то искренне – это-то я могла понять – радовался моему возращению, кто-то отвешивал равнодушный поклон и дальше спешил по своим делам.

Я улыбалась, вежливо кивала в ответ на глубокие поклоны, пару раз даже останавливалась и заговаривала с теми, кого знала много лет. Спрашивала о здоровье, делах и семье, передавала наилучшие пожелания жёнам, если была с ними знакома.

Наместник, следуя требованиям Великорусского царского двора, тоже устраивал в своей резиденции большие приёмы. Однако национальные и религиозные традиции накладывали свой отпечаток на эти мероприятия. Мало кто из придворных гиримского происхождения осмеливался, нарушив вековые уклады, привести на приём своих жён – и то для них создавались особые условия.

Отдельный угол зала, огороженный решетчатыми ширмами, пусть и условно, но дарил некое уединение; войти туда могли только женщины. Обслуживали их специально приглашённые девушки, а не юноши-подавальщики, разносившие напитки и угощения.