Жизнь во имя любви (С)

– Азы я, конечно, ему дам. Руку поставлю, но не более того. Если не заленится мальчишка, то может из него прок выйти. Ты же понимаешь, что гениальность – всего лишь десять процентов таланта и девяносто процентов каторжного труда, – гордясь учеником, объясняла мне Ульяна. И тут же горестно вздыхала: – Мои вот не заинтересовались ни живописью, ни рисованием. Мальчишки за отцом хвостиками бегают по стройкам. А девчонки всё с нитками возятся. То плетут, то вяжут. Хотя, вроде бы, тоже творчество…

Слушая похвалы в адрес сына, я в шутку и исключительно про себя стала называть его Айвазовским. А что? В моём прошлом мире великий маринист жил в этих краях.

Вот и сейчас видно, что Азат не просто наблюдает за происходящим, а впитывает каждый ракурс, каждый оттенок, каждую удачную композицию, и я могу с уверенностью заявить, что скоро он нас порадует новой картиной.

– Мамочка, а можно я птичку поймаю? – вывела меня из задумчивости Глаша.

Вот ещё один повод для гордости. Правда, без меры хлопотный и беспокойный. Около полугода назад у дочери проснулся дар. Без всяких болезненных инициаций и прочих трудностей.

Мы занимались в гостиной рукоделием, и у Глашеньки из корзинки выкатился клубок. Ну выкатился и выкатился – такое часто бывает, поднялась с места, прошла два шага и подняла с пола. Только дочь так делать не стала. Она просто взглянула на беглеца, подставила ладонь, и клубок послушно и мягко прыгнул ей в руку. Было видно, что девочка проделывает это не впервые. Никакого волнения, сосредоточенности или напряжения, что говорило о невероятной силе дара.

Именно поэтому мы с Таиром заволновались, встретив мальчика из императорской семьи. Любят наши самодержцы укреплять свою фамилию сильными одарёнными.

– Зачем тебе птичка, Глаша?

– Рассмотреть поближе хочу, – недоумённо пожала плечиками моя принцесса.

– А представь, если тебя кто-то схватит, желая получше рассмотреть. Понравится тебе такое? – спросила я дочь, поворачивая зонтик так, чтобы укрыть тенью нас обеих.

– Наверное, это было бы неприятно, – поджала губки девочка и успокоила меня отказом от запланированного действия. – Хорошо, я не буду.

– Вот и умница. А ещё хочу похвалить тебя за то, что прежде разрешения спросила.

– Так ты же меня просила об этом, мамочка! – Девочка сделала серьёзное лицо, чуточку нахмурила бровки и, копируя меня, строго сказала: – Прежде, чем применить магию, обязательно посоветуйся со мной.

Глава 10

В волнах, с тихим шорохом веером разбегающихся вдоль бортов шхуны, играли солнечные блики. Время от времени наперегонки с судном плыли дельфины, радуя детей высокими прыжками и грациозным скольжением в воде.

Погода для путешествия была идеальная. Лёгкий ветер надувал паруса, позволяя команде держать хорошую скорость, но не раскачивал шхуну настолько, что морской болезни было бы не избежать.

– Мамочка, ты посмотри какие они забавные! – в который раз подбежала ко мне Глаша.

В путешествии детям нравилось абсолютно всё. Их не угнетала ни теснота кают, ни ограниченное пространство палубы, ни запреты, которые строго озвучил капитан «Чайки».

– Молодые люди, осознайте, что я отвечаю за вашу жизнь. Помогите мне выполнить мой долг. Вам нельзя…

И далее последовал перечень того, что не следовало детям делать. После каждого озвученного пункта я согласно кивала, подтверждая, что капитан полностью прав. Все требования были разумны.

– Но если вы, господа, к примеру, захотите спуститься в трюм, то скажите об этом старшему помощнику, и он проведёт вас подпалубными коридорами, удовлетворяя ваше любопытство. Самим же туда соваться не след. И так во всём. Обуяло любопытство – спросите, и я постараюсь решить этот вопрос. Главное, сами никуда не лезьте. Судно – это место повышенной опасности, а я не желаю, чтобы Его Высочество хан Кирим приказал отрубить мне голову, если вы как-то пострадаете. Это понятно, господа?

Все трое нехотя кивнули. Я видела, каким любопытством блестят глазёнки моих детей, с какой завистью смотрят они на ловких матросов, с проворностью мартышек взбирающихся на реи и распускающих паруса. Должно быть, уже представили, как сами с неменьшей ловкостью карабкаются по верёвочным лестницам. Причём Глаша мечтала об этом не меньше мальчишек.

Пришлось срочно придумывать, как отвлечь отпрысков от опасных затей. Мы играли в морской бой, города, шахматы и шашки. Проще всего занять было Азата: мольберт, краски, подрамник с натянутым холстом – и вот уже юный художник погрузился с головой в творчество. Однако он не стал изображать море или дельфинов. Мальчик развернулся в сторону палубы и делал эскизы занятых работой матросов.

Именно он, а не вахтенный вперёдсмотрящий, заметил паруса, показавшиеся на горизонте и слившиеся цветом с предзакатными облаками.

Капитан, практически не отрывающийся от окуляра большой подзорной трубы, тихо проворчал:

– Бриты… Вот что им здесь делать?

После чего подал знак старшему помощнику; тот кивнул и спустился на палубу. Было видно, что команда засуетилась, но все моряки старательно делали вид, будто ничего особенного не случилось.