Жизнь в диссонансе (ЛП)

Он обернулся и, посмотрев поверх ее головы, остановил взгляд на ней. Малфой нервничал — его волнение впервые с начала расследования было видно невооруженным глазом. Его присутствие здесь не радовало не только ее.

— Если бы я был Поттером, ты бы меня послушала?

— Вероятно.

Нет, но иногда Гермиона впадала в детство, да и любая вспышка раздражения, которую можно было в нем вызвать, хоть чуть-чуть, но облегчала то состояние, в которое он сам ее загнал.

— А Поттер в курсе, чем ты занимаешься? Мне почему-то кажется, если бы знал, он был бы твоим напарником, а Поттеру таким высоким можно стать только с Оборотным, — Малфой мотнул головой назад, пригубил бокал и склонил голову. — Я заметил, низкие люди всегда самые обозленные. Им постоянно приходится смотреть снизу вверх.

— Нет, это те, кто смотрят снизу вверх и пытаются равняться на Гарри. Вот они всех злее.

Малфой сощурился.

— Намекаешь, это я равняюсь на Поттера?

Гермиона попыталась подавить ухмылку, но та осталась улыбкой на губах.

— Какой интересный вывод.

Малфой бросил на нее недобрый взгляд, а Гермиона снова завертелась в поисках напарника.

— И что… он знает про все твои дела?

Почти. Вроде того.

Она достала из кармана холодные на ощупь часы.

— Про все.

— Да ну? Так если я расскажу ему про встречу в кабинете… как его там… Гэри?

— Тогда он узнает, кто ты, и арестует тебя.

— Но я могу притвориться Гэри и заявить, что ты вломилась в мой кабинет. Вряд ли твой напарник это оценит.

— Тогда я скажу ему, кто ты, и сама тебя арестую.

Иногда Гермиона убеждала себя, что должна все бросить, раз Малфой не испытывает ни капли благодарности, но позже вспоминала, что он ведет себя так специально, рассчитывая, что она сдастся, и понимала, что не остановится.

— Куда же делась слепая вера?

— Вера остается слепой, пока нет времени открыть глаза. А когда ты угрожаешь рассказать все моему напарнику, она уж точно прозревает.

Малфой наклонился вперед, совершенно не смущаясь ее взгляда, обещающего крайне болезненные, тяжело заживающие телесные повреждения.

— Почему тебя постоянно тянет бежать навстречу опасности? Это один из твоих огромнейших недостатков.

Гермиона всегда полагала эту черту положительной… пусть даже та бывала в тягость.

— А твой — навлекать ее.

— Она сама меня находит. Я бы жил как жил, если бы мог.

— Ты мог. Жить почти так же как раньше. Но ты сделал выбор.

— Нет, — отозвался он, и Гермиона сжала лежащие на коленях руки. — Еще нет.

Гермиона протянула руку через стол, удивившись, что он не отдернул свою, когда она обхватила его пальцы и потянула к себе. Он мог бы легко вырваться, но не стал. Гермиона просто отдала бы Малфою часы, но подозревала, что он оставил бы их на столике, и ей из-за чувства некоего обязательства пришлось бы их забрать.

Запястье у него на ощупь почти горело, а может, так казалось на контрасте с холодными пальцами. Гермиона обмотала браслет, избегая смотреть ему в глаза, но чувствуя устремленный на нее взгляд. Просунула язычок в снитч и протолкнула крылышки в металлические защелки. Она едва касалась Малфоя, но сердце почему-то колотилось как сумасшедшее.

Гермиона попыталась убрать руку, но Малфой развернул ладонь и поймал ее, удерживая. Она тут же подняла на него глаза, замерев словно пригвожденная, желудок сжался.

— Здесь мой напарник.

Гермиона чуть не стукнула себя по лбу. Малфой ухмыльнулся, она дернула рукой, но он лишь сжал пальцы крепче. Оба знали, что она не особо-то и сопротивлялась.

— Что, думаешь, я сделаю? — поинтересовался он низким голосом, едва слышимым за ритмом музыки и разговорами. Его большой палец скользнул на внутреннюю сторону запястья, затем обратно, и Гермиона постаралась призвать всю злость, лишь бы утихомирить сердце. — Ты встречаешься с кем-нибудь?

— Не твое дело. И какая тебе вообще разница?

Малфой сжал челюсти — и это было то, что нужно. Злость — это правильно.

— Я знаю, зачем ты дал мне эти часы, — кашлянув, Гермиона повысила голос: — Верность же? Как какой-то знак, что… что это все что-то значит или чтобы я поверила в… — но она покачала головой. — Но это ничего не значит. Ты сделал выбор и сейчас продолжаешь поступать как знаешь. Ты мог просто поделиться, и мне не пришлось бы через это проходить и искать ответы. Ты верен только себе. Это ничего не значило. И поэтому для меня это тоже ничего не значит.

Гермиона вновь дернула рукой, его хватка усилилась, и ей пришлось буквально вырвать ладонь, прежде чем опустить ее на колено. На коже чувствовался след от его пальцев. Его ладонь сжалась в кулак, и Малфой убрал руку.

— Ты ошибаешься.

Гермиона не расслышала самих слов, но догадалась о них по движению губ.

Заглянув за Малфоя, она заметила Финка, который смотрел на нее с вопросом в глазах и уже пробирался сквозь толпу. Гермиона мотнула головой, а когда переключилась на Малфоя, тот уже поднимался из-за столика.

— Еще увидимся, — попрощался он, но будто хотел сказать совершенно иное. Знал бы он, как скоро.

Она проводила его, уходящего в противоположную от Финка сторону, взглядом и уставилась на обшарпанный столик.

(Октябрь 1999)