Жизнь в диссонансе (ЛП)

— Я думаю о том же, когда терплю твой голос. Ты вообще, наверное, сломал мне ракушку одним лишь прикосновением. В ней теперь слышно пустую пещеру.

Грейнджер фыркнула, и Драко выгнул бровь.

— И как же звучит пустая пещера?

— Тихо. И… гулко… Как у тебя в башке.

— Как умно, Грейнджер. Вычитала шутку в сборнике острот? Ей сто лет в обед.

— Я даже не знала, что такой сборник существует, иначе купила бы его тебе, чтобы ты мог со мной поравняться.

— Мне не нравится тащиться настолько медленно, так что я останусь впереди, благодарю.

Тишина. Грейнджер захлопнула рот и только сверлила его взглядом.

— Я выиграл, — ухмыльнулся Малфой. — Запишешь? Я знаю, ты считаешь.

— Ничего подобного. Но если бы я считала, я бы все еще опережала тебя на два очка.

— Требую пересчета: ты предвзята.

— Ну еще бы, — фыркнула она. — Не можешь выиграть сам, поэтому все вокруг жульничают.

— Я выиграл тридцать секунд назад.

— Чудом.

— Ну да, не можешь выиграть сама, поэтому все вокруг выигрывают чисто случайно.

Грейнджер похлопала его по плечу.

— Да, да, еще чуть-чуть…

Драко ухватил ее за локоть и, притянув к себе, опустил другую руку ей на поясницу.

Грейнджер умела выбивать его из колеи, но в хорошем смысле. В таком, что быть вне колеи казалось лучше всего на свете. Драко не понимал, как это получается.

— Если ты сейчас меня отвлечешь, я могу случайно забыть это маленькое происшествие. Просто имей в виду.

Раздался смешок.

— Я запомню.

()

Гермиона восемь месяцев не заглядывала внутрь, но до сих пор помнила, что где хранится, лишь по форме флаконов и углублениям в пробках. Она так часто ныряла в эти воспоминания, что они ощущались ее собственными, будто все случилось с ней самой. В каком-то смысле так оно и было.

Этот же флакон, с неровным верхом и острым краем, беспокоил Гермиону больше всех. Все они беспокоили, и последний должен был мучить сильнее, но в нем крылась лишь злость. В этом же смешалось столько всего, что у Гермионы не получалось выцепить отдельные части — настолько болело сердце. Быть может, потому что она до сих пор не представляла, что происходило в его голове, ведь он уже тогда знал, какой выбор сделает. Быть может, потому что в тот момент ее было недостаточно и не хватило бы в принципе. Или же потому, что долгое время ей казалось, это будет в последний раз.

Гермиона сжала флакон и вернулась к Омуту.

(Сентябрь 1999)

Ужас. Шок. Тугой узел страха, ненависти, горя и неверия. Взрыв эмоций, что выжрал воздух и приглушил другие чувства. Ощущение, от которого хотелось разорвать себе грудь и найти то, что мучительно умирало внутри. Порой на него снисходили ясность и опустошение, но лишь в те мгновения, когда неверие перевешивало все остальное. Это неправда, потому что правдой это быть не может. Ведь иначе он обратится в пыль: живой человек просто не мог столько вынести.

Сколько успеет забрать у тебя мир, пока не отнимет нечто жизненно важное? Важное для тебя, твоей природы, существования? Когда ты уже обобран до нитки, а он забирает еще. Придет ли понимание тотчас? Или ты будешь двигаться подобно марионетке на подрезанных нитях, скелету, держащемуся на честном слове — падение рывками, треск костей, и ты уже на земле не в силах подняться. Останешься ли валяться или поднимешься, хоть не можешь пошевелить и пальцем?

Он не желал двигаться. Если бы дыхание не было непроизвольным актом, он бы и не дышал.

— Драко? — прошептала Грейнджер, протянув к нему руку, но она еще никогда не была так бесконечно далека.

()

Гермиона забрала со стойки коктейль и, выгнув шею, вгляделась в толпу, ища Финка. Тот вел легкий разговор с группой бизнесменов, которые пару минут назад покинули привилегированную часть паба. Если повезет, ему удастся хоть что-нибудь узнать.

Любая информация о «БГК» и О’Кифе заводила расследование в тупик, хотя у Гермионы в списке еще оставались зарубежные компании, к которым она пока особо не присматривалась. Не все ее действия до сих пор считались законными, но встрять в проблемы в другой стране было бы слишком. Но именно О’Киф дал Кливу зелье, а значит, был кто-то еще, кто это зелье приобрел — тот, кто хотел отомстить, как заметил Малфой. Ей просто оставалось найти этого человека.

Гермиона поспешно пробралась к ближайшему столику, пока его не заняли. Свободные места здесь оставались свободными считанные секунды. Паб принадлежал одному из собственников «БГК», и выяснить информацию о видных гостях значило ближе подобраться к самому владельцу. По двум из них Гермиона ничего не нашла, и оставалось проверить еще пару, пока голова окончательно не взорвалась от раздражения.

Финк как раз похлопал мужчину по плечу, а за ее столик кто-то сел. Гермиона отклонилась посмотреть, пошел ли мужчина на контакт с ее напарником, но за толпой людей ничего не разглядела.

Она отпила из бокала и одарила соседа по столику раздраженным взглядом. Тот поднял бровь, потер большим пальцем стакан и оглянулся через плечо. Малфой сегодня довольно скверно замаскировался, сделав волосы черными, а глаза зелеными, но оставив своим лицо. Торопился сюда, видимо.

— Ты подражаешь Гарри?