Жизнь Шаляпина. Триумф

– Да, и я слышал эти разговоры… Возможно, возможно, что опера Массне своей музыкой не привлечет внимания слушателей, но меня покорил образ Дон Кихота, меня покорил сам композитор, энергичный, обаятельный человек, с которым мы всю ночь провели в разговорах. Он проиграл мне всю оперу, а потом мы обсуждали, как можно ее поставить. И с тех пор этот образ не покидает меня. Восторженный, даже несколько экзальтированный, он сразу предстал передо мной большим художником, который свободно отдался своему воображению, щедрому и могучему, но стоило мне о чем-то спросить, как он тут же переключился. Я поражался его исключительной восприимчивости. Пылкость его в начале нашего разговора просто подавляла меня, он покорил меня своей молодостью, несмотря на свои 67 лет. Он обладает каким-то магнетическим свойством большого человека. Он говорлив, откровенен, с упоением рассказывал о себе и о своих операх. Но при всем при этом предо мною был очень умный человек, прирожденный музыкант, профессор, крупный педагог. Могу себе представить, как он увлекает своих учеников и окружающих его артистов и режиссеров. А когда я почувствовал усталость, он начал рассказывать анекдоты, а так как французский я еще не очень хорошо изучил, кое-что просто не понимал, так что смешного было много даже из-за того, что я не всегда улавливал его быструю речь. Всю жизнь Массне стремился создать большую оперу, с монументальным, возвышенным, героическим сюжетом. А достигал успеха лишь тогда, когда увлекался пленительными, нежными, интимными чувствами своих героев. Чуть ли не в каждой его опере есть удачи, и только там, где есть лирические отношения между влюбленными. Порой в его операх ощущается скомканность действия, как и в «Дон Кихоте», порой грохот стрельбы, звуки труб, колоколов, большого барабана заглушают музыку, порой дикие, брутальные страсти захлестывают главных героев и героинь. Даже трудно представить себе, что эти вещи написал Жюль Массне, милый, приятный, мягкий человек. Он рассказывал о своих операх с необъяснимой нежностью, как будто говорил о любимых детях, невозможно запомнить, сколько ж он написал… Даже в последние годы… «Наварка», «Сафо», «Иродиада», «Тереза»… А когда вспомнил «Терезу», то тут же спросил меня: «О вас говорили, что вы друг Горького, буревестника русской революции?» – «Да, ответил я, это очень умный и талантливый человек и писатель». И тогда он рассказал о своей опере «Тереза», посвященной событиям Великой французской революции. Опера была как бы ответом композитора на события 1905–1907 годов в России, этой оперой он хотел как бы сказать: «Смотрите, люди, к чему приведут антагонистические противоречия, сословные конфликты…» Остатки разрушенного монастыря по улице Вожирар, где он живет, навеяли на него мысли написать оперу на тему революции. И вот однажды, прогуливаясь по своей улице Вожирар и зайдя в этот полуразрушенный монастырь, Массне представил себе, сколько кровавых событий, политических убийств произошло в это время, и задумал написать оперу «Тереза». «Я искал жадно, – вспоминаю его подлинные слова, – искал повсюду то, что относилось к ужасным временам террора, все, что на эстампах, на картинах, в рассказах очевидцев могло бы мне пересказать зловещую и мрачную историю этой эпохи, чтобы воплотить с максимальной правдивостью отношения между людьми во время этой трагедии, особенно много я работал над сценами второго акта, которые, признаюсь, я глубоко люблю».

– Что же в этой опере удалось сказать? – спросил Нестеров. – Так быстро откликнуться на события русской революции может действительно человек незаурядный. Надеюсь, что он не оправдывает эти ужасные события?