Жизнь пчел. Разум цветов

Мы сейчас увидим, возможно ли ответить на этот вопрос. Но если даже допустить, что нет и не должно быть проводника вне долин морали здравого смысла, у нас не будет повода беспокоиться о будущем человеческой морали. Человек – существо до того проникнутое моралью, что даже тогда, когда он отрицает всякую мораль, это самое отрицание становится ядром новой морали. Мораль есть, так сказать, его специфическое безумие. Строго говоря, человечество не нуждается в проводнике. Оно идет вперед не так скоро, но почти с той же уверенностью, среди ночи, никем не освещенной. Оно несет в себе свой свет, пламя которого бури терзают, но и оживляют. Оно, так сказать, не зависит от идей, которые полагают, что ведут его вперед. Сверх того, очень любопытно и легко констатировать, что эти периодически возникающие идеи имели всегда весьма мало влияния на сумму добра и зла, совершающихся в мире. Единственно имела влияние уносящая нас духовная волна, которая подвержена приливам и отливам, но как будто медленно достигает цели, побеждает неведомо что в пространстве. Гораздо важнее, нежели идея, время, которое протекает вокруг нее, развитие культуры, которая не что иное, как уровень общего разума в известный момент истории. Если бы завтра была открыта какая-нибудь религия, доказывающая научно и с абсолютной уверенностью, что каждый поступок доброты, самопожертвования, героизма, внутреннего благородства нам приносит тотчас же после нашей смерти несомненную и невоображаемую награду, я сомневаюсь, что смесь добра и зла, добродетелей и пороков, среди которых мы живем, претерпели бы заметное изменение. Нужно ли привести убедительный пример? В Средние века бывали моменты, когда вера казалась абсолютной и тяготела над мыслью с уверенностью, которая соответствует нашей научной уверенности. Награды, обещанные за добро, как и наказания, угрожавшие злу, были в мыслях людей того времени столь же, так сказать, осязательны, как они были бы в откровении, о котором я говорил выше. Однако мы не видим, чтобы уровень добра поднялся. Несколько святых приносили себя в жертву за своих братьев, доводили некоторые добродетели, взятые среди самых сомнительных, до героизма. Но человеческая масса продолжала обманывать друг друга, лгать, заниматься блудом, воровать, завидовать друг другу, убивать друг друга. Среднее количество пороков не было ниже теперешнего. Напротив, жизнь была беспримерно тяжелее, жесточе, несправедливее, потому что уровень общего развития был ниже.

XI

Попытаемся теперь бросить несколько лучей на третье состояние нашей морали. Это третье состояние, или, если хотите, эта третья мораль обнимает все то, что лежит между добродетелями здравого смысла, нужными нашему материальному и духовному счастью, и бесконечностью героизма, самопожертвования, доброты, любви и внутреннего достоинства. Несомненно, что мораль здравого смысла, несмотря на то что в иную сторону, в сторону, например, альтруизма, она может простираться довольно далеко, будет все же всегда страдать некоторым отсутствием благородства, бескорыстия, а в особенности – некоторых неведомых качеств, способных поставить ее в прямые отношения с несомненной тайной жизни.