Жизнь наизнанку

Второй выстрел прозвучал сразу вслед за первым; вздрогнув, Кирилл издал какой-то странный горловой звук и затих, и Артемий Николаевич ощутил, как расслабленное тело Кряжина, став неподъёмно-тяжёлым, прижало его к земле с удвоенной силой.

— Кирюшка! — Рванувшись из груди, сердце седого генерала полоснуло огнем по горлу. — Кирюшка-а-а!!! — С трудом перевалив ставшее неподъёмным тело, Артемий Николаевич перекатился на спину и шумно вдохнул пропахший гарью воздух.

— Артемий Николаевич, я его взял!

Горлов с бешено бьющимся сердцем ухватился за открытую дверку машины и заставил себя встать на ноги. Посмотрев в ту сторону, откуда раздавались выстрелы, он увидел, что совсем недалеко, метрах в пятнадцати от машины, лежал мальчишка, прижатый щекой к щебню, с заломленной за спину рукой, а верхом на нём восседал красный от пережитого волнения, сосредоточенно-нахмуренный Петруша.

— Кирюша! — Одним взглядом оценив ситуацию, Горлов понял, что несколько минут Пётр сможет продержаться самостоятельно.

Опустившись на колени перед недвижимым распростёртым телом, Артемий Николаевич прижал свои ладони к помертвевшим щекам Кирилла, и его лицо болезненно перекосилось. — Кирюша, сынок, что же я наделал! — Старый генерал, закрыв глаза, наклонился над неподвижной фигурой Кряжина. — Что же я наделал… — едва слышно повторил он, и по его щеке, оставляя изломанную солёную дорожку, медленно покатилась прозрачная капля.

* * *

Щёлкнув дверным замком, Полина сладко потянулась и, взглянув на себя в зеркало, поправила кружевную оборку комбинации на груди. Нет, что ни говори, а интрижка на стороне — милое дело. В сравнении с мужем, этим двухметровым недоразумением, Пашечка явно выигрывал, причём разница между Кряжиным и им была настолько существенной, что, пройди хоть сто лет, у этого убожества — официального мужа — не появится ни единого шанса на выигрыш.

Лёгким движением приподняв чёлку, Полина с восхищением взглянула на отражавшегося в зеркале белокурого херувима с ясными, как июльское небо, глазками, и по её лицу скользнула мимолётная тень. И как у неё хватило ума выскочить замуж за эту карикатуру на мужчину?

Сейчас, задним числом, она осознала, что совершила великую глупость, и очень сожалела, что не послушалась увещеваний мудрого папеньки, изо всех сил уговаривавшего её не торопиться со свадьбой. Засев в её жизни огромной занозой, чёртов муженёк был похлеще любой зубной боли. Кроме штампа в паспорте и статуса положительной замужней женщины брак с Кряжиным не принёс ей ничего, кроме неприятностей.

Высматривая, вынюхивая и подглядывая, эта баба в штанах фиксировала каждый её шаг, и, честно сказать, узнай она, что этот соглядатай ведёт ежедневные записи её прегрешений, она бы не особенно удивилась. Муж, тихонько посапывая в две дырочки, что ни день, прибирал к рукам какую-нибудь очередную привилегию, жалкие объедки, упавшие с барского пиршественного стола. Не гнушаясь копаться в чужом грязном белье, этот проныра до поры до времени хранил молчание и ни разу в присутствии тестя не сказал о молодой жене худого слова, но она, постоянно ощущая на себе его тяжёлый, выжидательный взгляд, прекрасно осознавала, что его молчание — это фарс, который закончится в тот момент, когда Кряжину представится возможность ударить наверняка.

— Вот сволочь! — Мысли о любимом муже, по обыкновению, привели Полиночку в дурное настроение, и, злобно перекосив лицо, она с ожесточением фыркнула. — Если бы только я могла тебя прижать к ногтю, как вонючего клопа, то я бы… — Но что бы в таком случае произошло, поведать своему двойнику в зеркале она так и не успела, потому что на галошнице зазвонил телефон, отрывая хозяйку от дурных помыслов. — Это ещё что? — Забыв о сладкой кровавой расправе над ненавистным супругом, она с удивлением уставилась на дребезжащий аппарат.

Первым побуждением Полины было затаиться и не брать трубку, но потом её мысли приняли другое направление. А в честь чего это она должна трястись, как осиновый лист, в своём собственном доме? Прервав сиплую трель телефонного звонка, она протянула руку к трубке и, упрямо изломав правую бровь, с ожесточением взглянула на себя в зеркало.

— Алло! — придав голосу официально-строгие нотки, Поля увидела в зеркале свое взъерошенное отражение и невольно усмехнулась своим мыслям.

Если Кряжин думает, что заставит её прятаться по углам собственной квартиры, то ошибается. Даже если это его контрольный звонок, вывернись он наизнанку, ему ни за что не догадаться, в каком она виде и чья голова последние полтора часа лежала на его драгоценной подушке.

— Полина Артемьевна, это Пётр… — В трубке нещадно трещало и похрустывало на все лады, и в первое мгновение Полина даже не могла сообразить, с кем разговаривает.

— Пётр? Какой ещё Пётр? — оторвавшись от созерцания прекрасного ангела в зеркале, Полина нахмурилась и прижала трубку к уху.

— Пётр… — трубка зашуршала снова, — …Артемий Николаевич…