Жизнь наизнанку

— Пчел, ты, Федя, — махнул рукой лишь в ответ старик. — Пчел. Или даже нет. Мух, ты. Вот ты кто. Причем не из самых разборчивых. Тащишь все, что плохо лежит. Особенно, что тебе не принадлежит.

— Но это ложь! Я ничего у тебя не брал! — Взорвался Шмелев, напрягая кулаки.

— Ой, ой, ой… Ну а это мы ещё посмотрим! — Пират нежно поскрябал каким-то предметом по столу. Произведенный звук резанул по барабанным перепонкам, заставив кожу покрыться мурашками.

— Я все равно тебе ничего не скажу, — упрямо пробормотал юноша.

— Это почему же?

— Просто я ничего не знаю. Так как твой тайник не я чистил.

— Ну, ничего. Мы применим другие методы, авось чего вспомнишь…

— Да я говорю же… — Заорал было Федор, но Пират сделал жест рукой.

— Умой-ка его снова, Боров. Только чтоб зубов побольше вылетело. — Громила не заставил себя ждать. С довольной ухмылкой он подошел и стукнул здоровенным кулачищем по лицу Федора.

— А что ты хотел? — Бомж пожал плечами и громко высморкался, зажав рукой в грязных перчатках одну ноздрю. Студенистая масса неясного цвета завершила свой полет опять на его бороде, смачно вписав в общую фактуру блестящую кляксу. — Все вокруг взаимосвязано. Это-то ты понимаешь?

— Но я не крал! — Попытался запротестовать маленький мальчик, но старик грозно оборвал его, не обращая ни какого внимания на снующих вокруг людей.

— А мне-то что? Я, видите ли, не затем здесь, чтоб выслушивать очередного рыжего сопляка. Слушай. И молчи. Тогда откроется истина, — потом глянув красным глазом на пацана, добавил: — Хотя не факт! Особенно в твоем случае.

— Но это действительно не я…

— Это не столь важно в общей канве истории. Кто крал, кто не крал. Важно, что ты там фигурируешь. Если б не фигурировал, то и разговора не было бы. Каждый выбирает свой путь. И ты свой выбрал, когда ступил не на ту тропу. Не, не сегодня вечером, когда зашел в палатку, чтобы поспать, а раньше. Гораздо раньше. Смекаешь?

— Но что же… Как?

— Как все вернуть? Исправить? О! Здесь не исправлять нужно. А исправляться…

— Близкому, например, помочь? Чтобы оставить после себя не только тень?

— А что… — Бомж на мгновение задумался, потом выдал куда-то вверх. — Может и так. Попробуй…

И снова вода. Или почти вода. Липкая, грязная и вонючая субстанция. Разве что не светится… И то хорошо.

— Ты ее знаешь? — Едкий противный голос шел откуда-то сзади. А спереди сидела она… Его девушка. Маша. И по совместительству дочь начальника станции, на которой он собирался обживаться. С заткнутым какой-то тряпицей ртом, испуганными, красивыми глазами и связанными спереди руками. Его муза, его страсть, ради которой он последние два года и проворачивал смутные и не вполне законные делишки.

Пират что, совсем спятил? Невинную девушку собрался принести в жертву своей мести?

— Она здесь зачем? Маш, ты как? — Она лишь что-то промычала в ответ заткнутым какой-то тряпицей ртом.

— А ты не догадываешься? — Со сделанным тоном удивления Пират вышел в поле зрения Федора и заглянул ему в глаза. — Она есть предмет номер один в твоем допросе, а также аргумент и легкий стиль убеждения…

— Но она дочь начальника станции! Вы это понимаете? Он же и отомстить может. К тому же, она здесь не причем!

— А кто, во-первых, узнает, что она была здесь? А во-вторых, она-то как раз здесь причем. Очень даже.

— Но… Но… — Спасти, говорил бомж. Помочь близкому… — Я все равно не знаю, кто это сделал!

— Поспорим? — Пират хищно улыбнулся, подошел к столу и взял с него ножницы. Странные какие-то ножницы… — Знаешь что это?

— Для стрижки волос из носа?