Жизнь на льдине

Я вспомнил время своей прежней работы на полярной научно-исследовательской станции Земли Франца-Иосифа. Там северное сияние на редкость красиво, а здесь оно выглядит очень бледно, как-то тускло.

Теодорыч принял телеграммы, сообщающие о решениях нескольких общих собраний трудящихся, выдвинувших меня кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. Это было для меня такой большой радостью, она меня так окрылила, что я перестал чувствовать усталость после продолжительной работы на ручной динамо-машине. Мои товарищи поздравляли меня с высокой честью: доверием трудящихся нашей Родины.

Я всегда старался быть честным и верным сыном нашей большевистской партии и сейчас снова трижды поклялся оставаться таким всегда, до самой смерти.

Все спят. Уже пять часов утра. Я лежу в мешке, но не могу заснуть. Тысячи мыслей… Испытываю огромный прилив энергии: хочется работать больше и больше… Мне кажется, что будто бы и нет полярной ночи!..

3 ноября

Эрнст не ложился спать, как обычно после дежурства, а возился в техническом складе: готовил на случай аварии запасную радиостанцию, части к ней, передатчик. Только в шесть часов вечера, передав метеорологическую сводку на остров Рудольфа и пообедав, он улегся. Но ему не хотелось спать: сегодня его ребята вместе с детьми других полярников будут выступать по радио. Он так и не уснул, дожидаясь передачи.

Слышимость была неважная, но тем не менее передача принесла Теодорычу большую радость: дети говорили внятно, ясно, свободно, ни разу не запинаясь.

Женя весь день обрабатывал материалы своих наблюдений по гравитации, чтобы ликвидировать «хвосты», Петрович до обеда расчищал лунку для завтрашней станции на глубину тысяча метров.

Я написал ответные телеграммы своим избирателям, горячо поблагодарил их за оказанное мне доверие.

Помогал Жене делать астрономические наблюдения. Кончили работать только в третьем часу ночи.

Настроение у меня исключительно хорошее. Я даже согрешил: предложил Теодорычу выпить по рюмке коньяку. Как раз пришел из своей лаборатории Петрович, и мы втроем выпили. Эрнст и я легли спать в четыре часа утра. Петрович продолжал брать гидрологическую станцию.

4 ноября

Ширшов после бессонной ночи отдыхал сегодня только три часа, чтобы снова начать работы по гидрологии.

Я отправился на кухню. Там холодно. Кухонная работа грязная, особенно здесь, на льдине… Страшно не хочется ремонтировать примусы, но понимаешь, что это необходимо. Ведь если нагрузить Женю и Петю кухонными делами, стряпней, то пострадает научная работа, ради которой мы тут находимся.

Эрнст опять работал с радиолюбителями. Он сегодня связался с французом. Тот сказал ему: «Товарищ, поздравляю вас и ваших друзей с предстоящим праздником революции». Потом Эрнст разговаривал с американцем.

Петрович занимался английским языком.

Получил телеграмму с «Седова»: корабль сильно дрейфует на север.

В этом году к празднику двадцатилетия Великой Октябрьской социалистической революции работники Севера должны были преподнести хороший подарок Родине, а вместо этого получилось так, что почти все ледокольные суда зазимовали: двадцать шесть кораблей застряли во льдах.

5 ноября

Эрнст разбудил меня и сказал:

— Ну и ночка была у меня хлопотная: переговорил с девятью американскими радиолюбителями. Они передавали меня с рук на руки, от одного к другому. Все знают о нашей экспедиции…

Опять получили много поздравительных телеграмм. Как радуют эти теплые приветы с Родины! В одной из телеграмм сообщают, что макет нашей палатки получил первый приз на Международной выставке в Париже.

6 ноября

Петрович начал титровать станцию в своем походном ларе. Он очень занятный, этот ларь. Туда складывается вся стеклянная посуда, пробирки, сосуды. На внутренней крышке прибита фотография известной американской киноартистки — очень красивой женщины. К ларю подведено электричество: он освещается маленькой лампочкой.

С утра я начал готовиться к празднику. Забрался в склад, распечатал баул с одеждой, достал каждому по паре чистого белья. Из продовольственного склада извлек торт и конфеты. Потом убрал кухню, вычистил и привел в порядок нашу палатку.

В семь часов вечера стал кипятить воду, чтобы все могли побриться и помыть голову. Часом позже открылась наша «парикмахерская». Брились поочередно, спешили, чтобы к полуночи закончить свой туалет. Побрившись, каждый становился на колени над тазом, сделанным из пустого продовольственного бидона, и кто-нибудь поливал ему на голову теплую воду.

В полночь Женя провел метеорологические наблюдения, составил сводку, и Эрнст отстучал ее на остров Рудольфа. В обмен на сводку рудольфовский радист передал нам еще много поздравительных телеграмм.

Мы накрыли стол, хорошо его сервировали. У нас были копченая ветчина, сыр, икра, масло, торт, сгущенное молоко, конфеты. Поставили кастрюлю с наливкой. Все эти яства и напитки мы разместили на столе, составленном из двух бидонов.