Жизнь и тайны мистера Хефнера

В 1974 году прямо у ворот особняка в Чикаго была задержана социальный секретарь Хью, Бобби Арнстайн. В ее сумочке было обнаружено полфунта кокаина.

Когда случится непоправимое, Хефнер скажет: он не подозревал, что Бобби употребляет кокаин. он и в страшном сне не мог подумать, что эта женщина будет втянута в такую грязную историю.

Коллеги вспоминали: среди прочих у Бобби был один явный недостаток — низкая самооценка. Воспринимавшая коллектив Playboy, как вторую семью, бесконечно преданная Хефнеру, она была из тех сотрудников, с которыми окружающие и поздороваться-то, порой, забывали. И это при том, что Бобби выполняла львиную долю поручений Хефнера: улаживала, договаривалась, находила, бегала, докладывала, контролировала каждую мелочь.

Год за годом выполняя функции секретаря, она смешила Хефнера своими шутками, и с тоской смотрела на более успешных и красивых. Ее хорошенькая предшественница быстро взобралась по карьерной лестнице: работала секретарем, затем моделью, затем стала одной из «кроликов». Бобби, как она полагала, не повезло с внешними данными. Сегодня, глядя на ее фотографии, с этим можно поспорить. И все же эти ее сомнения нельзя не понять: каждый день на ее рабочем столе появлялись тысячи фотографий девушек — от симпатичных до божественно красивых. Не прибавляло Бобби уверенности и соседство с коллегой по Playboy — моделью Синтией — девушки снимали одну на двоих квартирку.

«Они приезжали к нам в гости по пятницам, — вспоминала мать Бобби. — И, конечно, все мы любовались Синтией. Она была настоящей красавицей. Когда девочки шли загорать, Синтия облачалась в бикини — тогда редко кто носил бикини. Я смеялась и говорила, что через минуту к нашему дому сбегутся все соседи — глазеть на Синтию. А Бобби часто повторяла: „Моя подруга гораздо красивее меня“».

«Не знаю, как она это переживала, о чем думала, когда меня выбрали исполнительным помощником Хью Хефнера, — рассказывал журналистам Ричард Розенцвейг. — И это после того, как она столько лет была секретарем. Уверен, что все, за что мне предстояло отвечать, Бобби могла выполнить не то что не хуже, а гораздо лучше меня. Но она словно убеждала себя, что не справится, не понимала, когда люди воюют за должности, за пять долларов прибавки. Не понимала и страдала от собственной нерешительности, недооцененности».

Не могла похвастаться Арнстайн и гармоничными отношениями с представителями противоположного пола.

Однако, в начале шестидесятых счастье, наконец, улыбнулось молодой женщине.

«Она стала появляться у нас с симпатичным молодым человеком по имени Том Лоунсон. Он работал помощником редактора в журнале Playboy, — рассказывала мать Бобби. — Когда они пришли на обед вдвоем один раз, а затем второй, а потом третий, четвертый, я поняла, что это не просто дружба».

Летом 1963 года молодые люди решили отправиться во Флориду. Тому нужно было забрать кое-какие документы у бывшей жены, поэтому предстоящую поездку шутя называли увеселительно-деловой. В Кентукки Бобби решила подменить Тома за рулем. Она помнила, как врезалась во что-то твердое, машину закрутило и словно вихрем снесло с шоссе. Бобби вылетела на дорогу, а Том остался в салоне автомобиля. Машина перевернулась. Том был раздавлен насмерть.

Случившееся стало для Бобби страшным потрясением. «Это я, я убила Тома», — то и дело повторяла женщина.

Почти не способную передвигаться самостоятельно, Бобби забрали в особняк, и ее тетушка с восхищением вспоминала, как, приехав проведать свою девочку, увидела: мистер Хефнер, едва проснувшийся, облаченный в голубую пижаму, брал Бобби на руки и носил в столовую — завтракать.

Прощал он ей и пьянство — с горя Бобби пристрастилась к бутылке. Журил, но не увольнял. Через год Бобби пить перестала, подменив алкоголь марихуаной.

«После случившегося, когда встала на ноги и окончательно выздоровела, Бобби боялась заводить отношения с мужчинами, — вспоминала одна из подруг Арнстайн, Ширли Хиллман. — Кроме того, она считала себя несексуальной и все время носила костюм-двойку. Помню, я тогда думала: „О, Боже, женщина, у тебя же должна быть еще какая-то одежда!“»

Бобби претило поведение девушек, которых она видела в компании Хью Хефнера. Вся эта игра: жеманство, кокетство, макияж, духи… Она называла это фальшивкой, лицемерием. Сама играть не умела, не желала, хоть и признавала, что это работает. Были, конечно, периоды, когда Бобби пыталась вести себя также, но все заканчивалось словами: «Пусть все катится к черту!». Как-то она сказала, что было бы нам неплохо завести роман. Но затем, подумав, заявила, что одна мысль о том, что придется поцеловать женщину, приводит ее в ужас.

Природа диктовала свое. И хотя Бобби старалась скрывать свои мысли от знакомых, в душе ей хотелось стать слабой и зависимой, выйти замуж, родить детей.

Тогда-то на ее пути и появился он — уличный торговец Ронни Шарф.

«Бобби влюбилась, как кошка, — вспоминали коллеги Арнстайн. — Сложно сказать, когда именно она узнала, что ее возлюбленный приторговывает кокаином и, что на подобных сделках его неоднократно ловила полиция».