Жизнь №2

Мне было восемнадцать, когда я узнала о том, что мои родители мне не родные. Но рассказали мне об этом не они. Геральт влюбился в меня и стал за мной красиво ухаживать, я тоже скоро начала думать только о нём одном, но тайно мою душу смущал один серьёзный факт – Геральт являлся племянником моего отца. Когда он в первый раз поцеловал меня, я расплакалась оттого, что он мне безумно нравился, но я считала, что мы не можем быть вместе, ведь мы кузены. Он открыл мне правду, которую узнал от своей матери – я не родная дочь Райана и Опры. Мой шок был невероятной силы. В тот же день я пришла к родителям с вопросом, и они признали факт отсутствующего между нами кровного родства. С тех пор я больше не ломала голову относительно того, почему мы внешне так сильно разнимся…

Первое время я была потрясена, но даже не потому, что эту правду знал Геральт, но не я, а потому, что оказалось, что мои родители даже не планировали рассказывать мне правду о моём происхождении. Тогда я не поняла их. Впервые в жизни по-настоящему обиделась сразу на них обоих – мы неделю прожили без нормального общения, пока в итоге мать не высказала мне признание, ставшее для наших отношений спасительным: они боялись “потерять” меня. Она не лгала и не преувеличивала. Они действительно боялись потерять меня – я собственными глазами рассмотрела этот страх в глазах обоих моих родителей. Однако ничего было не отменить: они и только они были моими родителями, и других я бы уже не признала родными, а их не смогла бы признать чужими. Но прежде чем наверняка отказаться от идеи разыскать своих биологических родителей, я не могла не задать вопрос родным о том, как именно я появилась в их жизни. Они сказали, что забрали меня из приюта новорождённой – мне было всего несколько дней от роду. Кто-то оставил меня у двери приюта в картонной коробке с тряпками. Райан и Опра приехали в приют и забрали меня уже на следующий день после моего попадания в то место: бездетные, они мечтали о новорождённом младенце, а я была самой маленькой – всем остальным детям было от двух до пяти лет. Вот и вся история. До сих пор я думала, что здесь и копаться-то не в чем – ни тех тряпок, ни той коробки, в которых меня выбросили, уже давно не осталось, – но вдруг я ошибалась? Вдруг копаться всё же есть в чём, а с учётом того, в век каких технологий мне посчастливилось переродиться, вдруг у меня есть шанс что-то откопать?..

Я вбила в поисковую строку второй запрос: “Приют духовных сестёр в Вермонте”, – так называлось то место, в которое меня подбросили. Первая ссылка и сразу же категоричный ответ: “Учреждение сгорело дотла (пометка: два десятилетия назад). Во время пожара никто не пострадал, однако все документы, включая те, что содержали в себе информацию о воспитанниках, находившихся в этом учреждении за всё время его существования, полностью уничтожены… Подозрение на умышленный поджог подтвердилось. Виновных не нашли”.

Как так?.. Это что… Всё? Точка?..

Не помню как, но я неожиданно для себя перебросилась на страницу в социальной сети, принадлежащую Рокки, осознанно закрепленную в моих горячих закладках. Ничего на этой заветной странице не менялось, но я никак не могла заставить себя прекратить гипнотизировать её, как будто силой своей мысли могла заставить точку онлайна над фотографией этой девушки, упёрто смотрящей в другую сторону, засиять зеленым светом. Может быть, я должна выяснить, какие у неё корни? Кто её прабабка, кто её прадед? Но… Зачем? Она ведь всё равно не узнает – даже если бы я что-то узнала, ей ведь некому рассказать. Да и могло бы быть подобное интересным для нее? Правда в том, что я не знаю. А чтобы что-то узнать, нужно что-то сделать. Я же ничего не могу сделать, потому что бабушки Мирабеллы для Рокки, как и для всех других людей, больше нет. Есть Рашель, а она для Рокки просто-напросто никто. Так и должно быть. Я так решила три месяца назад, после чего прожила девяносто дней.

Несколько глубоких вдохов и выдохов…

Всё хорошо. Я справлюсь.

Глава 37

Статус “в моменте” никак не шел у меня из головы. Рокки написала именно эту фразу из миллиарда возможных – что же эта фраза может мне рассказать о ней? Что же – что же…