Женитьба Кевонгов

Все время, пока рассказывал старший брат свое древнее предание, никто даже не кашлянул, никто даже не пошевельнулся.

Подвиг босоногого юноши поразил людей. Еще больше поразил их сам рассказ. Поразил красотой своей.

— Хы!

— Хы! — восхитились люди.

Старшему брату подали воды в тыке — берестяной посуде. Сделал старший брат семь больших глотков, трижды глубоко вздохнул и сказал:

— Люди Ых-мифа! Ваш сын вступил на длинную тропу больших и опасных битв. Путь его лежит через восемь небес на девятое небо. Путь его лежит через семь морей на восьмое море. Сколько опасных приключений ждет его! Если кыс — счастье не отвернется от него, совершит Ых-нивнг свои великие дела. Пусть человек — гость наш силу набирает. Пусть дух Ночного Покоя лаской своей не обидит его.

Вокруг стало тихо. Только слышен сап и храп. Дух Ночного Покоя опустился и на Ых-нивнга.

Но недолог был отдых Ых-нивнга. Еще утренняя заря не успела заалеть, как снаружи раздалось: курл-гурл! Проснулись люди, затаили дыхание.

А в томс-куты — отверстие-дымоход — спускается серебряный крюк. Крюк шевелится, живой. Зацепил младшего брата и потянул кверху. Как ни бился младший брат, вытащил его крюк в дымоход и уволок в небо. Потом забрал и старших его братьев.

Заплакали женщины и дети, склонили головы в тяжкой печали. Юноши схватили копья и луки, но им даже на второе небо не взобраться.

Один из них стал под дымоходом с копьем в руках, крикнул:

— Эй, небо! Опусти еще раз свой крюк! Возьми и меня!

Но крюк не опускался.

Стали под дымоходом все юноши с копьями, с луками, с саблями в руках, крикнули:

— Эй, небо! Опусти еще раз свой крюк! Возьми нас всех!

Но крюк так и не опустился.

Тогда вышел в круг Ых-нивнг.

— Я пойду искать ход в небеса.

— Где ты его найдешь? — спросили люди.

— Не знаю сам. Но пойду искать, — твердо сказал Ых-нивнг.

Снарядили люди Ых-нивнга, дали копье и лук тугой. Только сказали:

— На нашей земле много милков всяких. Увидишь двуногих, похожих на нас, не будь уверен, что это люди. Будь осторожен в дороге. Береги себя.

Привязали люди рода трех братьев к спине Ых-нивнга нау — священные стружки, чтобы созвали они добрых духов, чтобы добрые духи сопровождали Ых-нивнга в опасной дороге. Проводили Ых-нивнга люди рода трех братьев, повернули назад, опечаленные и скорбные.

Вышел Ых-нивнг на морской берег, на твердый песчаный берег, пошел вслед своему взору.

Долго шел он. На песке ни одного следа. Только чайки пролетали над ним, и еще дельфины выпрыгивали из моря, чтобы посмотреть на путника.

И еще много дней шел он, много месяцев. В траве ли прибрежной жесткой, в кустах ли колючих кедрового стланика спать ложился на ночь, но только вскинется рассвет многоперой зарей — наш путник вновь продолжает свою дорогу.

Вышел наш путник к широкому устью реки, увидел людей, похожих на него. У тех волосы в одну косу, халаты из кожи рыбьей с орнаментами на полах. Обрадовался Ых-нивнг встрече, ускорил шаг. А те побросали сети, сели в лодку и переехали реку.

— Милк, наверно, пришел, — сказал один.

— Уж очень похож он на человека, — сказал второй.

Наш человек крикнул:

— Эй, если вы люди, чего меня испугались, я сам человек!

— Если ты человек, из какого ты рода? — спросил старший.

— Я, как ивы, Ых-нивнг — человек Земли! — крикнул наш человек.

— Вправду, он не милк, — сказал первый.

— У него на спине нау — священные стружки, — сказал второй.

— Да, вправду, он не милк, — сказал третий.

Подогнали неизвестные люди лодку к берегу, посадили Ых-нивнга, перевезли на другой берег.

Только лодка коснулась берега, выпрыгнул из нее Ых-нивнг и, поблагодарив хозяев, пошел было дальше.

— Ты куда? — удивились хозяева лодки.

— Мне далеко еще идти, — ответил Ых-нивнг.

— По обычаю нашему, если путник обошел стойбище, не зашел в него, обиду великую нанесет он жителям стойбища.

Погостил Ых-цивнг день, два. На третий отправился в путь. Провожая его, жители стойбища сказали:

— Дальше нет человеческих селений. Только милки, похожие по виду на людей, встретят тебя. Мы с ними издавна бьемся. Мы потеряли много юношей и мужчин-кормильцев.

Пошел дальше Ых-нивнг.

Шел-шел. Долго шел. Уже осень наступила. И видит: бегут навстречу трое, похожие на людей. И одежда людская. Только глаза жадные, горящие.

— Это тот самый человек, — сказал один.

— О-о-о, много в нем мяса, — сказал другой.

— Если мы его одолеем, никто на этой земле не будет нам мешать людей забирать, — сказал третий.

Окружили милки Ых-нивнга. И не успел Ых-нивнг натянуть лук и пустить стрелу, набросили на него толстую цепь, опутали ноги и руки.

— Будем есть его сейчас или поведем в свое селение? — спросил первый милк.

— Надо повести его в наше селение, пусть увидят его другие милки, — сказал второй.

— Покажем его Главному милку, — сказал третий…

Повели Ых-нивнга в густую тайгу. Долго вели. Привели на поляну. Там дома, похожие на ке-рафы. Вошли в большой дом. И увидел Ых-нивнг: сидит на нарах старший милк, одноглазый, с большими редкими зубами.

— Хе! Какую добычу добыли! — говорит Главный милк и почесывает круглый живот. И улыбается довольный.