Жена

Call this" -- she pointed to her papers -"self-deception, feminine logic, a mistake, as you like; but do not hinder me.	Называйте это, - она указала на свои бумаги, -самообманом, бабьей логикой, ошибкой, как хотите, но не мешайте мне.
It's all that is left me in life." She turned away and paused. "Before this I had nothing.	Это всё, что осталось у меня в жизни. - Она отвернулась и помолчала. - Раньше у меня ничего не было.
I have wasted my youth in fighting with you.	Свою молодость я потратила на то, что воевала с вами.
Now I have caught at this and am living; I am happy. . . . It seems to me that I have found in this a means of justifying my existence."	Теперь я ухватилась за это и ожила, я счастлива... Мне кажется, в этом я нашла способ, как оправдать свою жизнь.
"Natalie, you are a good woman, a woman of ideas," I said, looking at my wife enthusiastically, and everything you say and do is intelligent and fine."	- Natalie, вы хорошая, идейная женщина, - сказал я, восторженно глядя на жену, - и всё, что вы делаете и говорите, прекрасно и умно.
I walked about the room to conceal my emotion.	Чтобы скрыть свое волнение, я прошелся по комнате.
"Natalie," I went on a minute later, "before I go away, I beg of you as a special favour, help me to do something for the starving peasants!"	- Natalie, - продолжал я через минуту, - перед отъездом прошу у вас, как особенной милости, помогите мне сделать что-нибудь для голодающих!
"What can I do?" said my wife, shrugging her shoulders. "Here's the subscription list."	- Что же я могу? - сказала жена и пожала плечами.- Разве вот только подписной лист?
She rummaged among the papers and found the subscription list.	Она порылась в своих бумагах и нашла подписной лист.
"Subscribe some money," she said, and from her tone I could see that she did not attach great importance to her subscription list; "that is the only way in which you can take part in the work."	- Пожертвуйте сколько-нибудь деньгами, - сказала она, и по ее тону заметно было, что своему подписному листу она не придавала серьезного значения. - А участвовать в этом деле как-нибудь иначе вы не можете.
I took the list and wrote: "Anonymous, 5,000."	Я взял лист и подписал: Неизвестный - 5000.
In this "anonymous" there was something wrong, false, conceited, but I only realized that when I noticed that my wife flushed very red and hurriedly thrust the list into the heap of papers.	В этом "неизвестный" было что-то нехорошее, фальшивое, самолюбивое, но я понял это только, когда заметил, что жена сильно покраснела и торопливо сунула лист в кучу бумаг.
We both felt ashamed; I felt that I must at all costs efface this clumsiness at once, or else I should feel ashamed afterwards, in the train and at Petersburg.	Нам обоим стало стыдно. Я почувствовал, что мне непременно, во что бы то ни стало, сейчас же нужно загладить эту неловкость, иначе мне будет стыдно потом и в вагоне и в Петербурге.
But how efface it?	Но как загладить?
What was I to say?	Что сказать?
"I fully approve of what you are doing, Natalie," I said genuinely, "and I wish you every success.	- Я благословляю вашу деятельность, Natalie, -сказал я искренно, - и желаю вам всякого успеха.
But allow me at parting to give you one piece of advice, Natalie; be on your guard with Sobol, and with your assistants generally, and don't trust them blindly.	Но позвольте на прощанье дать вам один совет. Natalie, держите себя поосторожнее с Соболем и вообще с вашими помощниками и не доверяйтесь им.