Жена

"Ivan Ivanitch, do take me out hunting some day," I went on softly. "I shall be very, very grateful to you."	- Иван Иваныч, возьмите меня как-нибудь на охоту, - продолжал я мягко. - Я буду вам очень, очень благодарен.
At that moment a visitor came into the room.	В это время в гостиную вошел гость.
He was a tall, thick-set gentleman whom I did not know, with a bald head, a big fair beard, and little eyes.	Это был незнакомый мне господин, лет сорока, высокий, плотный, плешивый, с большою русою бородой и с маленькими глазами.
From his baggy, crumpled clothes and his manners I took him to be a parish clerk or a teacher, but my wife introduced him to me as Dr. Sobol.	По помятому мешковатому платью и по манерам я принял его за дьячка или учителя, но жена отрекомендовала мне его доктором Соболем.
"Very, very glad to make your acquaintance," said the doctor in a loud tenor voice, shaking hands with me warmly, with a naive smile. "Very glad!"	- Очень, очень рад познакомиться! - сказал доктор громко, тенором, крепко пожимая мне руку и наивно улыбаясь. - Очень рад!
He sat down at the table, took a glass of tea, and said in a loud voice:	Он сел за стол, взял стакан чаю и сказал громко:
"Do you happen to have a drop of rum or brandy?	- А нет ли у вас случаем рому или коньячку?
Have pity on me, Olya, and look in the cupboard; I am frozen," he said, addressing the maid.	Будьте милостивы, Оля, - обратился он к горничной, - поищите в шкапчике, а то я озяб.
I sat down by the fire again, looked on, listened, and from time to time put in a word in the general conversation.	Я опять сел у камина, глядел, слушал и изредка вставлял в общий разговор какое-нибудь слово.
My wife smiled graciously to the visitors and kept a sharp lookout on me, as though I were a wild beast. She was oppressed by my presence, and this aroused in me jealousy, annoyance, and an obstinate desire to wound her.	Жена приветливо улыбалась гостям и зорко следила за мною, как за зверем; она тяготилась моим присутствием, а это возбуждало во мне ревность, досаду и упрямое желание причинить ей боль.
"Wife, these snug rooms, the place by the fire," I thought, "are mine, have been mine for years, but some crazy Ivan Ivanitch or Sobol has for some reason more right to them than I.	Жена, думал я, эти уютные комнаты, местечко около камина - мои, давно мои, но почему-то какой-нибудь выживший из ума Иван Иваныч или Соболь имеют на них больше прав, чем я.
Now I see my wife, not out of window, but close at hand, in ordinary home surroundings that I feel the want of now I am growing older, and, in spite of her hatred for me, I miss her as years ago in my childhood I used to miss my mother and my nurse. And I feel that now, on the verge of old age, my love for her is purer and loftier than it was in the past; and that is why I want to go up to her, to stamp hard on her toe with my heel, to hurt her and smile as I do it."	Теперь я вижу жену не в окно, а вблизи себя, в обычной домашней обстановке, в той самой, которой недостает мне теперь в мои пожилые годы, и несмотря на ее ненависть ко мне, я скучаю по ней, как когда-то в детстве скучал по матери и няне, и чувствую, что теперь, под старость, я люблю ее чище и выше, чем любил прежде, - и поэтому мне хочется подойти к ней, покрепче наступить ей каблуком на носок, причинить боль и при этом улыбнуться.
"Monsieur Marten," I said, addressing the doctor, "how many hospitals have we in the district?"	- Мосье Енот, - обратился я к доктору, - сколько у нас в уезде больниц?
"Sobol," my wife corrected.	- Соболь... - поправила жена.
"Two," answered Sobol.	- Две-с, - ответил Соболь.
"And how many deaths are there every year in each hospital?"	- А сколько покойников приходится ежегодно на долю каждой больницы?