Жажда приключений

Белые чашки быстро пустеют, только и остаются на белоснежных стенках кофейные разводы. Небо так и светит голубизной, какую человек, почти что приучив, научился рассекать машинами, но какой мы все еще восхищаемся, подобно малым детям.

– Идем, нам уже пора, – Арина покрывает своей маленькой ладонью мою ладонь, тем самым упрашивая поспешить.

На стрелке Васильевского острова многолюдно – достопримечательностям не укрыться от туристов. Арина ведет меня к гранитным бордюрам, к воде не спускаемся. Нам открывается вид на широкий простор Невы, Петропавловскую крепость с золотистым шпилем, Троицкий мост, за каким прячется оставшаяся часть города… Глаза девушки полны восхищения, как будто в жизни она не видела ничего более прекрасного, а мне самому как-то безразлично на все эти творения Петра и его потомков, я с самого детства глазею на них и теперь уже не переношу их. Сейчас я только и жду, когда насладится видом она, и ей хватает буквально несколько мгновений: настолько она стремится урвать и запечатлеть в памяти каждый кадр.

Я притягиваю ее к себе. Она охватывает меня за шею. Тянется к губам. Целует. Яркое солнце не дает сполна утонуть в темноте закрытых глаз. Ветер шуршит в ушах, кажется, будто люди застыли каменными статуями на месте, отчего обувь более не стучит об асфальт, отчего слова более не вылетают из ртов…

– Запомни этот поцелуй, хорошо? Только навсегда.

– Постараюсь.

–Нет, лучше пообещай.

– Хорошо, обещаю запомнить. Но что я с ним буду делать?

Арина пожимает плечами и отпускает меня. Отстраняется на шаг назад.

– Я никогда не чувствовала себя живой, а сейчас… Так непривычно на этом воздухе, на этой свободе… – Она подступает к гранитному бордюру и, разведя руки в стороны, опирается о него. Серебристая чайка, порывающаяся вот-вот вспорхнуть. – А тут столько всего, что не знаешь, за что взяться. Повезло, что мы встретились, но не повезло в том, что ты в растерянности…

Просто я не как следует создаю декорации для ее кукольной временной жизни, вот и вся проблема. Два часа дня. До ночи-то еще далеко, но забивать это расстояние всякими пустяками, лишь бы скоротать время, нам непозволительно. Я привык к обыденности настолько, что уже когда-то давно заживо похоронил жажду приключений, отчего теперь не могу выдать ничего экстравагантного, что навсегда отразится в памяти, проливая на серые дни серебряное сияние луны, в этом-то и человеческая кара.

– Никогда не чувствовала этого ветра, этого запаха воды, бьющего в лицо, этого шуршания листьев… Никогда, даже в детстве, в период безрассудства и озорства… Ты еще пьян? – Вдруг оборачивает она ко мне. В ее широких глазах ютится сама жизнь отблесками прошлого всей земли, каждой твари, что когда-то болталась в воде, ползала или парила возле облаков…

– Вряд ли. Что за намеки?

– Если мы не можем выйти на яхте в море… Может, съездим на пляж? На залив. Переночуем на воздухе. Разведем костер.

– Тогда надо куда-нибудь загород, где народу нет. И ближе к вечеру. На всякий случай. Самое верное, часов в десять выехать.

– А до этого…

– Уж точно нам не в зоопарк, – улыбаюсь я, но Арина не понимает моей шутки.

– Это еще почему?

– Что нам смотреть на запертых в клетках зверей?

– И то верно, – с сожалением соглашается она, опуская голову.

Тысячами мелких когтей меня терзает понимание, что мне попросту необходимо молниеносно выдать хоть самый куцый план приключений, чтобы только не разочаровать ее, чтобы она не завяла цветком, оставленным на палящем солнце без тени и воды. Вокруг столько людей, и все они самой разнообразной внешности, в самой разной одежде, с самым разным мышлением, но ни один сходу не придумает развлекательную программу, самоутешаюсь я.

– А пока что… – Неуклюже начинаю я, но она тут же в мечтательном предвкушении поднимает на меня глаза, и меня как будто током ударяет. Глаза жалости. Стеклянные, хрупкие, доверенные от безвыходности первому попавшемуся с последней надеждой на то, что тот сохранит и поддержит огонек буйства… – Если пляж нас ожидает вечером, то сейчас самое время посмотреть на город сверху. Не высоты птичьего полета, но… Надеюсь, Исаакиевский собор обрадует тебя.

– А потом сходим за коктейлем или мороженным, вернее… За такими огромными молочными коктейлями с мармеладом, печеньем и всяким прочим. Где-то я про них когда-то случайно читала, и, как узнала, так сразу замечтала попробовать такой коктейль, как бы глупо оно не звучало.

– По-моему, готовят их где-то недалеко отсюда. Надо посмотреть по карте.

– С такими коктейлями нам и рестораны не нужны будут. На карту взглянем по пути. А сейчас, – не успев договорить, она уже тянет меня за руку и порывается, как ветер, не разбирая дороги, вперед. – к Исаакиевскому.

Мы доходим до Якоря петровской эпохи, по которому ползают, весело прикрикивая, любознательные дети, и тут, по-доброму усмехаясь, я дергаю ее:

– Дорогу-то знаешь?

Арина пожимает плечами и на полном серьезе выдает:

– Путешественники всегда выходят к тому месту, о котором думают.

– Сегодня ты в сопровождении бывалого морского волка. Предоставь управление мне.

– С удовольствием.