Жажда

Нина дернула ручку и открыла дверцу водительского сидения, пытаясь поговорить. Аарон надул щеки, громко выдохнул и снова сжал руль двумя руками, так что коричневая кожа под его ладонями заскрипела.

— Это было всего один раз, месяц назад, в его доме.

Аарон перебил ее:

— Мне не обязательно все это рассказывать. Ваши отношения не моего ума дело.

Но Нина как будто не слышала его, по ее щекам потекли слезы, и она села на бордюр напротив открытой двери автомобиля.

— Когда я увидела его там, в клубе, меня как будто замкнуло, рядом с ним я просто не соображаю, что делаю, — она развела руками. — Когда он касался меня, мне казалось, что это так правильно. — Нина застонала и закрыла лицо руками. — Твою мать, я не могу это объяснить, он словно знает, как нужно…

Аарон покачал головой: он не мог понять, за что ему все это дерьмо? Мало того что он видел их, так теперь должен выслушивать, как ей охрененно нравится Фабрегас. **Ать, надо пометить этот день крестиком в календаре.

— Это какое-то безумие, я не могу контролировать себя рядом с ним…

— Ты его даже не знаешь, — рассмеялся Аарон, а Нина только закрыла глаза.

— В тот вечер мне показалось, что я нашла то, что искала так долго. Не знаю, подумала, что это то самое, с первого взгляда. Я ощущала себя невероятно счастливой. Я буквально парила, а когда все закончилась, я вошла в его ванну и, — Нина хлюпнула носом, — там были горы женский косметики, хреново полотенце с крючочком, над которым было написано "Карла". И вот только тогда до меня дошло, что я полная дура, возомнила, что была какой-то особенной. А меня просто поимели.

Аарон рассмеялся:

— Нина, ты не обязана мне это рассказывать, мы просто друзья, помнишь?

Девушка посмотрела валлийцу в глаза:

— Ты мне нравишься, Аарон, правда, мне хорошо с тобой. Это совсем другое.

От этих слов Аарону стало еще хуже.

— Иди в жопу, Нина, просто иди, мать твою, в жопу, — рассмеялся валлиец, покачал головой и захлопнул дверцу автомобиля.

Затем Аарон завел мотор и уехал, а девушка так и сидела на бордюре. С неба падали крупные хлопья снега.

Глава 11

Когда Нина впервые увидела Фабрегаса, взгляд его черных горящих глаз сработал, как быстродействующий наркотик: увеличил уровень активности, повысил концентрацию внимания, уверенности в себе, сердечный ритм и кровяное давление. После чего вызывал привыкание. Она провела с ним всего один вечер. За столом, в общей компании, они практически не общались, но каким-то странным образом Сеск проник в ее сознание. Он стал для нее злым духом, которого Нина никак не могла отогнать от себя. Девушка оказалась в тупике, пытаясь убежать от этих странных, новых для себя ощущений и эмоций. Она старалась не вспоминать его лицо каждую секунду прожитого времени. Но как только Фабрегас прикоснулся к ней в первый раз, у той стены, в темноте переулка, она поняла, что отдала ему власть над собой. Она как будто искала этих страданий, снова и снова прокручивая в памяти то, как он поцеловал ее впервые: жестко, страстно, неистово, как никто и никогда не целовал прежде. Это не было чем-то красивым или светлым, абсолютно не было похоже на любовь. Жажда, бессмысленная и дикая, — основной инстинкт в чистом виде. Животная страсть, которую невозможно победить одним лишь разумом.

Она включала телевизор во время игр Арсенала и переставала дышать, когда видела его лицо на экране. Всего за несколько дней он стал для нее вампиром, высасывающим из девушки жизненные силы. Нина бредила Сеском, снова и снова видя испанца во сне, мечтая лишь об одном, чтобы он без разбору трогал ее тело, ласкал ее кожу и приносил как можно больше наслаждения. Она не могла выбросить из головы его сильные руки, присущий только ему горьковато-сладкий аромат кожи, колючую щетину и черные глаза, что горели ярче, чем тысячу звезд в небе. В тот момент, когда он ворвался в раздевалку магазина, Нина просто забыла, как правильно дышать, говорить, думать, двигаться — она не видела ничего, кроме него. Девушка моментально впала в какую-то дикую зависимость от его прикосновений. Ее голова перестала работать, и все что ей нужно было в тот момент — это его крепкие мужские объятья. Ощущение рук испанца на ее теле преследовали девушку днем и ночью, она как будто больше не была собой, словно в нее вселился потусторонний демон, дергавший за ниточки и управляющий ее телом. Подсознательно Нина искала с ним встречи, теряла силы, медленно сдавалась его власти, а когда наедине с собой девушка закрывала глаза, она слышала его страстное дыхание возле самого уха. Она мечтала, чтобы Сеск оставил ее в покое, чтобы это наваждение, преследующее ее повсюду, убралось к черту из ее головы и она наконец стала свободна. Но утолить настоящую жажду может только родник, если припасть к нему губами, встав на колени. Нина обещала себе, что справится, будет сильной, как только позволит ему сделать то, о чем она так мечтает. Ей нужно было совсем немного его страсти, его огня, чуть-чуть, чтобы избавиться от этой зависимости.