Жажда

Всей честной компанией они сели в машину Аарона. Валлиец галантно приоткрыл дверцу для Нины. «Джентльмен хренов! На переднее сиденье, к дружочку, безусловно!» — подумал испанец. Ему-то пришлось ютиться на одном сидении с сестрой. Конечно, машина была большой и вместительной, но в тот вечер его все раздражало. Он задавался вопросом: «А этот малолетка хоть водить умеет?». От толчка Сеск больно ударился головой о спинку впереди стоящего сидения. Ругательство уже было готово сорваться с губ, когда он увидел это. Как он посмел? Кто дал ему право? А она? Чертова вертихвостка! Глаза застелила огненно-красная пелена, состоящая из гнева и ревности. Услужливое воображение еще раз прокрутило сцену. Вот Нина не могла справиться с ремнем безопасности, рассмеялась, дергая, пытаясь закрепить его в замке. Затем Аарон с обожанием улыбнулся ей, придвинулся вплотную, помог, прикасаясь к ней всем телом, практически лежал на девушке, казалось, целую вечность. После чего валлиец надавил на газ, повернул голову, улыбнулся ей еще раз, наклонился и накрыл губы Нины своими. А может быть, возле губ, испанец не успел рассмотреть, но точно где-то рядом, очень близко. И она не отпихнула его, нет, ни капельки. Сеск закрыл глаза, не в силах видеть ее, его, их. Он прислонился щекой к холодному стеклу окна автомобиля, пытаясь хоть как-то отвлечься от странных ощущений внутри. Карла, его правильная, хорошая Карла никогда не давала повода для ревности. Он и не знал, что это так больно. Сеск не ожидал, что встреча с этой девицей принесет столько эмоций. Как будто весь прошедший месяц Фабрегас ни на что не реагировал, а тут за одно мгновение внутри все вспыхнуло и разгорелось ярким пламенем.

Глава 9

Сестра осторожно дернула Сеска за рукав кофты.

— Братик, тебе нехорошо? — спросила она шепотом на испанском. — Может быть, я попрошу Аарона и мы поедем домой?

Сеск взглянул на сестру и отрицательно покачал головой: он не собирался выглядеть слабым в их глазах.

— Все нормально, спасибо! — наверное, ему не стоило говорить так громко, потому что Нина осторожно, так, чтобы Фабрегас не заметил, подглядывала за ним в зеркало.

Но у Сеска на девушку была какая-то странная, обостренная реакция, словно внутри Фабрегаса был радар, настроенный на ее частоту.

— Ладно-ладно, не злись, — умолкла сестра, а испанец снова отвернулся к окну. Все это ему ужасно не нравилось.

Наконец-то компания подъехала к кинотеатру. Зал был маленьким и уютным, внутри располагались удобные бордовые кресла, а на входе продавали вкусный попкорн и розовую сладкую вату, но все это мало воодушевляло испанского футболиста. Они сели таким образом, что Сеск оказался зажатым между Ниной и Карлоттой, и это соседство чертовски злило его. Он был вынужден вдыхать запах ее духов, и пусть их аромат был едва заметен, но он будто нарочно прислушивался к нему, делая с каждым разом все более глубокий вдох. К тому же от кино Сеска отвлекала необходимость следить за Аароном. Это было просто смешно, что он ревновал девушку к этому спокойному, уравновешенному парню, который, Сеск был в этом абсолютно уверен, даже поцеловать ее не сможет как следует. Однако испанец старался не пропускать ни единого жеста валлийца. Нина сидела молча, и увлеченно смотрела на экран, не обращая при этом никакого внимания на Фабрегаса — это было больно. Больно и обидно, что его так быстро забыли, вычеркнули из жизни. Было так несправедливо, что Сеск мучился тем, какое нижнее белье на ней было надето, а она в это время, не отрываясь от экрана, наблюдала за тем, как храбрые космонавты убивали зловредных пришельцев. Абсолютно тупой фильм, ужасные актеры, пересоленный попкорн — Сеска все раздражало в ту минуту, но больше всего она. Вроде бы случайно он положил руку на спинку ее кресла, и девушка была вынуждена сесть прямо, чтобы не касаться его. От такой мелкой пакости сразу стало легче дышать. Он глубоко вздохнул и неожиданно понял, какую ошибку совершил, набрав так много воздуха сразу. Вместе с запахом пропыленного бархата обивки и солоноватым привкусом хлопьев в его легкие проник аромат ее духов, смешанный с ванилью кожи девушки и… и маленькой ноткой ЕЕ запаха. Этого не могло быть, это просто невозможно, но эта смесь моментально возбудила его, как не смогла еще ни одна картинка из Playboy. Сеск отказывался в это верить. Черт возьми, неужели ее так сильно волновал этот бледненький заморыш? Нина повернулась к Аарону, а Фабрегас про себя отметил, что толком не запомнил, как именно звали главных героев фильма. Неужели она поцелует валлийца у него на глазах? Девушка наклонилась ближе, а Сеск с ужасом осознал, что уже пару секунд не дышал вообще. Фуууух, она что-то сказала и отвернулась. Затем, повернулась к испанцу, наклонилась к его лицу, близко-близко, так, что он увидел все прожилки черного в ее глазах. На секунду Фабрегасу захотелось наплевать на сидящую рядом сестру, на ее Аарона, на весь окружающий мир и поцеловать Нину. Так впиться в ее губы, чтобы они опухли и покраснели от боли.