Жажда

Сеск предчувствовал, что вечер будет долгим. Извинившись, он вышел в туалет. Журчание воды в раковине, ледяной поток из крана успокаивали и остужали испанца. В конце концов, почему он так взъелся на нее? Она была вправе делать со своей жизнью все, что захочет. Какое ему дело? Если ей так нравился Аарон, то он должен был только пожелать им удачи, потому что валлиец был отличным парнем, а она… Черт, что это были за намеки? Она, похоже, знала про Карлу. Кстати, о Карле. У него ведь уже есть девушка. Вот. Все было ясно и просто. Только почему так кололо сердце? Почему он не мог успокоиться и дышать ровно в присутствии Нины? К черту это все. Фабрегас не извращенец и не озабоченный подросток. Он мог и должен держать себя в руках. Она не виновата, что футболиста колотило от одного ее взгляда.

Он вышел из ванны обновленным, твердо уверенным в собственной новой позиции, и даже ее заразительный смех не волновал его больше. Да, совсем не волновал. Вместо нее он обращал внимание на сестру, на Аарона, на паэлью, в конце концов. Было так легко ничего не чувствовать, видя перед собой кашу из риса и морепродуктов.

— Ну и натворил ты делов, братец! Я эту дрянь есть не буду и вам не советую. Даже позорно немного, ну и дрянь. Ты что, всю солонку туда выкинул? — испанцу было неимоверно стыдно за то, что он приготовил. И, главное, зазорно, что она может правильно понять причину его адской стряпни.

Сеск виновато улыбнулся всем, но никому конкретно. Это ж надо было так проколоться! И что он мог придумать в свое оправдание? Ложь должна была быть правдоподобной.

— Прости, родная, что-то мне нехорошо. Наверное, мы не сможем поехать в кино с ребятами. Видишь, я даже готовлю плохо, — краем глаза он наблюдал за Ниной, но она не смотрела в его сторону. Девушка прикусила нижнюю губу, повернувшись влево. Проследив за ее взглядом, Сеск уткнулся в Аарона, который что-то рассматривал в своей тарелке. Нет, этого просто не могло быть. Но, черт возьми, в тот вечер испанец ей был совсем не интересен. Что такого мог этот сопляк, чего не мог он? Только ведь Сеск обещал себе оставить ее в покое? Верно? Он ее совсем не знал, она ему не нужна, у него уже была девушка. Вот и нечего пялиться на своего одноклубника.

Отвернувшись в сторону, он наткнулся на изучающий взгляд сестры. Да что же это такое? Никакого спокойствия в собственном доме! Кошмар.

— Ну нет, братец, я уже тут три дня безвылазно торчу, не пойдет. Живой или мертвый, ты ведешь меня в кино. И точка.

«Вот так всегда, — подумал испанец, — у всех сестры как сестры, а ему досталась бракованная».

— Но ты же не любишь ужастики? — с надеждой спросил он.

— Это ты их не любишь, но разочек придется потерпеть. Одевайся, все равно есть это невозможно, так хоть попкорном перекушу. Нина, у тебя есть братья или сестры? — неожиданно сменила тему разговора сестра, заставив девушку наконец повернуться.

— Нет, нету никого.

— Счастливица. Эти братья иногда невыносимы.

Одеваясь, Фабрегас думал о том ужасе, который ему предстоит — провести пару часов с этой парочкой, да еще и сестра, как назло, похоже, нашла себе подругу. Он уже видел перед глазами картину, как она проводит дни и ночи с Ниной в его доме. Сущая пытка. Значит, испанцу необходимо было подавить эту гребанную идею в зародыше.

— Эй, Карлотта, а куда ты дела эту олимпийку найковскую? Ту, которая черная с белым? Из V for victory? Сколько раз просил не трогать мои вещи! — он довольно улыбнулся, заметив, что русская занервничала: именно эту кофту он накидывал ей на плечи в тот вечер. Правильно-правильно, она не должна была забывать, в чьих гостях находилась!

— Да я не трогала ее, ты чего? Я и не видела ее уже давно! Чего привязался? Можно подумать, в доме одна шмотка!

— Одна не одна, а любимая! Понятно? — многозначительно взглянув на Нину, он долго смотрел, до тех пор, пока девушка не отвела глаза первой. Правильно, к черту правила.