Жалость унижает ментов и бандитов

Простосердечный кавказский юноша, которого он, Авгуров, пригрел по просьбе многочисленной аульской родни. Подающий надежды спортсмен. Сын скромной сельской учительницы, чье имя получило известность именно благодаря ее скромности и трудолюбию…

«Скромности и трудолюбию…»

Он даже замер потрясенный тем, о чем сейчас подумал:

«Это же первая учительница Самого! И именно Он назвал ее имя, выступая перед учителями Республики!»

Как он, Авгуров, мог об этом забыть!?

Нынешний первый республиканский секретарь, член Политбюро и Президиумов двух Верховных Советов!.. Тот, чей бронированный вагон с системой теле и радиокоммуникаций, канцелярией, кухней, и охраной стоит сейчас на путях линейного отдела, который обслуживает Картузов!

«Что будет, когда О н узнает, как поступили с сыном его первой и заслуженной учительницы!?»

Настроение Авгурова немедленно поднялось.

«Нет, Скубилин! На этот раз ты вляпался основательно. Так тебе это не сойдет!..»

Еще он понял:

«Сейчас не надо спешить! Пусть все остается, как есть. Чем дольше Саид находится в Бутырской тюрьме, тем дороже цена, которую за него о н и вынуждены будут в конце заплатить…»

Авгуров прошел в кухню, достал из шкафа ручную кофемолку, пакет с кофейными зернами. Принялся за работу. Он любил этот каждодневный утренний ритуал сотворения любимого напитка.

Знакомый аромат распространился по кухне.

Перед первой сигаретой Авгуров снял трубку — позвонить дежурному. Гудка, однако, не было. Аппарат молчал.

Авгуров несколько раз привычно быстро утопил рычаг.

Внутри была тишина. Потом в трубке что-то щелкнуло, послышался чей-то удивительно знакомый голос.

Он не сразу его узнал.

Это был его собственный голос!

«— Слушаю…»

Авгуров слышал записанный кем-то повтор его недавнего разговора с анонимным абонентом из Бутырки:

«— Это телефон номер…

— Да. Вы правильно набрали номер… Кто вы?

— Мы не знакомы. У меня для вас небольшое послание…»

По чьему-то умыслу или недосмотру в суперсекретной спецслужбе, занимающейся прослушиванием телефонной сети произошел сбой, преступная накладка, за которую кому-то было не сносить головы.

Сделанная только что запись транслировалась назад, к прослушиваемому объекту!

«— … Кто же мы наконец? Что нам остается?

— Самое порядочное — ментам держаться друг друга…

— Поэтому и звоню…»

Авгуров дослушал разговор до конца, достал сигарету, не спеша закурил. Все это было слишком серьезно.

Генерал Скубилин смостоятельно на это не решился бы.

«Значит: бери выше. КГБ!»

Следовало признать:

«КГБ стало что-то известно насчет его жены, а, может, и целей ее вояжа за рубеж…»

Еще минуту назад он не верил, что схвачен так плотно.

Ход его дальнейших размышлений напоминал решение шахматного этюда.

На очереди была следующий вопрос:

«В чем причина, почему Скубилин так энергично принялся за дело?»

Одним из вариантов ответа мог быть такой:

«Начальник Управления узнал о жалобе по поводу проданной им дачи. Сообщил ему об этом замминистра Жернаков. Теперь с помощью взятого в заложники Саида они хотят нейтрализовать Авгурова, а через него Ильина…»

Действовать надо было немедленно.

Авгуров снял трубку, позвонил Картузову:

— Как вы там?

— Все хорошо. А что у вас?

— Если помните, я просил вас при случае съездить… — Он не решился вслух упомянуть о бывшей скубилинской даче. Но Картузов сразу смекнул:

— У меня как раз сегодня будет такая возможность…

КАРТУЗОВ

Поселок заложен был недалеко от Москвы.

Лес. Речка. Озеро. Сейчас все было покрыто снегом, подтаявшим из-за переменчивости московской зимы.

Дача, о которой шла речь в прибывшей на имя Съезда КПСС жалобе, красовалась на пригорке, — двухскатная, под красной черепицей, из шоколадно-коричневого бруса.

Картузову она сразу понравилась.

Один из скатов ее был значительнее длиннее другого — прикрывал летнюю автостоянку. На втором этаже протянулась широкая лоджия.

«Балтийская модель…» — подумал Картузов.

Пока его шофер с понтом возился на дороге с заглохшим мотором, сам он приблизился к даче.

Место было выбрано со вкусом.

Другие дачники вокруг тоже не ударили лицом в грязь. Строили тут с размахом, по индивидуальным проектам. Стройматериалов хватало.

Картузов почесал репу.

«На хрена Скубилин ее продал? Чем оказался недоволен покупатель, написавший на него жалобу?»

Оба вопроса вполне могли объединиться в один — ответы на них вполне могли совпасть.

Ни Авгурову, ни генералу Ильину в МВД ознакомиться с текстом жалобы не пришлось. Министр Обороны лично передал ее Президиуму Съезда.

Картузов обошел вокруг дачи.

Из дома за ним наблюдали.

На крыльце появился старик — в длинной старой шинели, в шапке из серого каракуля, в валенках.

«Полковник в отставке! — догадался Картухов. — Ждет комиссию со Съезда…»

Они поздоровались.

— Хорошее место! — Картузов повел рукой вокруг. — И поселок в самом лесу. Сразу видно — участок отхлопотала солидная организация…

— Это так…

Хозяин дачи оказался немногословным. С минуту подождал.

Потом, поняв, что Картузов, скорее всего, гость случайный, а вовсе не из комиссии, замкнулся совсем. Каждое слово приходилось вытаскивать из него клещами.

— А что за организация? — прикинулся Картузов. — Военная?