Жалость унижает ментов и бандитов

Смердову снова повезло. У телефона оказался именно Авгуров, крестный отец фирмы, патронировавшей охотников-иностранцев…

— Беспокоит Смердов из 33-ьего…

— Одну минутку…

Сверялся ли Авгуров с собственным справочником «Кто есть кто?», куда мог быть вписан и Смердов тоже, или просто поднялся, чтобы убрать звук телевизора…

— Я слушаю… — Снова раздалось в трубке.

«Скорее всего включил диктофон…»

Но иного выхода не было.

— Смердов…Помните? Недавно одного вашего охотника ограбили на Арбате.

Романиди… Я его вызволял, звонил вам…

Авгуров слушал молча: боялся провокации…

«А, может, его самого прослушивают..».

Смердов этого тоже не знал. Но решил рисковать.

Цель была одна — привлечь Авгурова и его связи себе в помощь. Для деятелей такого уровня не было ничего невозможного. Кооператив, устраивавший охоту для иностранных коммунистов, представлял интересы партийной казны и милицейского истеблишмента одновременно.

— Я почему вам звоню? Егеря там — два молодых парня. Они в тот день опекали Романиди… — Смердов искал нужную линию поведения, но человек на другом конце провода не собирался облегчить ему задачу.

— Я чувствую, что ими плотно интересуются…

Он решал, что сказать: «Милиция? КГБ?»

Неожиданно, словно по наитию сверху, пришло:

«Тот… Лже-Анчиполовский… По телефону ночью своему куратору темнил: „Подадут вагоны!“ Не машины — именно вагоны! Это все транспортники»!

— Транспортное КГБ…

Авгуров не произнес ни слова.

Но Смердов чудесным образом вдруг понял:

«В цвет!»

— Кто-то дал задание своему человеку на разработку этих двоих. Но цель разработки не они! У меня есть данные, что ближайшая цель — это Романиди. А стратегическая — кооператив «Байкал»…

Дальше он уже не делал никаких тайн из происшедшего.

— Комбинация по вводу агента к егерям произошла на территории 33-ьего, у винного магазина. Егеря эти по-своему неплохие парни. Но любят выпить… И это неизвестно куда их заведет. Дело в другом…

Авгуров молчал. Смердов больше не сомневался:

«У него проблема с транспортным КГБ…»

В стекло автомата уже стучали во всю. Он не оборачивался.

— Если вам понадобится, тут есть за что зацепиться… И даже прижать этих людей. Перед встречей с егерями агент ударил ножом человека в очереди за водкой. Потерпевший до сих пор в реанимации. У меня есть его данные. Виновного задержали, но тот, у кого он на связи, по-существу, похитил его из отделения…

Трубка подала первые признаки жизни:

— Кто именно его вытянул? Знаете?

— Будет нетрудно установить по этому номеру… — Смердов держал наготове шпаргалку, скосил глаза. — Вот. Это домашний…

Он продиктовал телефон, по которому лже-Анчиполовский звонил ночью своему шефу.

Народ у кабины больше не стеснялся в выражениях. Костерил, как мог.

— Да вытащить его оттуда!

Кабину могли разнести в щепы. Но Смердов по-прежнему не смотрел в сторону.

— Псевдоним не знаете? — спросил Авгуров.

— Агента? При задержании он назвался «Анчиполовским».

— Что ж! Спасибо что мне позвонили…

Смердов почувствовал нотку искренности.

Авгуров был действительно встревожен неожиданным сообщением. Сутки эти вообще выдались хлопотными. И впереди была маета. Предстояло ехать в аэропорт, чтобы встретить жену, возвращавшуюся этой ночью с Кипра.

АВГУРОВА

Уже подлетая к Москве, Авгурова в конце салона неожиданно увидела Фриду — ночью, на посадке, в Ларнаке, она ее в самолете не заметила.

Осточертевшая за эти дни коллега по миротворческой миссии в Израиль приветствовала ее кислой миной — с недосыпа у нее разболелась голова. Авгурова послала своей преследовательнице ослепительную улыбку и воздушный поцелуй.

А еще раньше пассажирам первого салона предложили на валюту сувениры, спиртное, косметику.

Иностранцы купили коньяка, хлопнули по рюмке, развеселились. Отечественных охотников пить в самолете на свои деньги, не на халяву, не нашлось.

«Аэрофлот» на них и не рассчитывал.

Для своих проблема была не только в нехватке валюты.

Впереди предстояло непредсказуемое, может, самое тяжелое и трудное в поездке: московская таможня.

Авгурова тоже не могла так или иначе не думать о ней.

Посадка в самолет на Ларнаке прошла спокойно.

Романиди помогли ей спустить вещи на первый — основной — этаж аэропорта, погрузили в никелированную тележку.

— Я говорил с нашими друзями из «Аэрофлота», — сказал на прощанье Сократис. — Они обещали, что все будет в порядке. Не волнуйтесь.

После отъезда супругов Романиди время в аэропорту пошло живее. В зале появились и другие соотечественники, сбивались в группы, шумно знакомились между собой.

«Наша беспардонность, — подумала Авгурова, — спросил — и не дослушал. „Уже неинтересно!“ Прервал — вмешался в чужой разговор…»

В общественном туалете — безукоризненно чистом, сверкающем белизной, — соотечественницы сматывали в невероятном количестве мягкую туалетную бумагу. У телефонов-автоматов парикмахер — многодетный бухарский еврей прилаживал к розетке электрический кипятильник: готовился заварить зеленый чай на все семейство.

Шел второй час ночи…

Регистрация пассажиров на рейс З41-СУ Ларнака-Москва задерживалась.