Жадный, плохой, злой

Я с готовностью окунулся в этот замкнутый мирок расписных матрешек и павловопосадских платков, дружески перемигивающихся бандитов и милиционеров, шумных иностранцев, невменяемых поэтов, уличных музыкантов и откровенных попрошаек – в мирок, где запросто уживались рядом тощие художники и сытые скупщики золота.

Послушав «Претти вумен» в исполнении симпатичного юноши, который пел в точности как Рой Орбинсон, если бы последнему довелось изучать английский язык в самой средней из всех средних российских школ, я машинально полез за мелочью в карманы чужих брюк и не обнаружил там ровным счетом ничего, даже дырок. А отовсюду валил одуряющий аромат шашлыков, гамбургеров, жареных цыплят и свежей сдобы. Прямо напротив меня, за решеткой, увитой зеленым плющом, находилось уличное кафе. Там учтивые официанты при бабочках накрывали столы белоснежными скатертями, а бизнес-ленч, как гласила вывеска, стоил всего 570 рублей. Я трижды сглотнул слюну, но голод от этого не убавился.

Возврат денег Николаю был красивым жестом, спору нет, но где раздобыть их теперь – вот о чем пора было призадуматься. Крыша над головой, пропитание, бритье, стрижка – все это требовало определенных финансовых затрат, и немалых. Вспомнив об этом, я стал приглядываться к арбатской публике совершенно новым взглядом: оценивающим, изучающим, ищущим. И очень старался, чтобы при этом не казаться окружающим голодным или растерянным. Людей, которые хотят есть и не знают, куда им идти, Москва не любит и слезам их, как известно, не верит. Ей подавай улыбки, пусть насквозь фальшивые, но зато широкие.

5

Одну сотню долларов я благополучно обменял на рубли, а вторую оставил про запас. С пополнившимися карманами можно было заняться решением жилищной проблемы. Припомнился мне адресок Сани Пасхалова, с которым вместе служили, а потом раз в два года встречались, чтобы водочки попить и повспоминать, что вытворяли в прошлый раз, когда пили ту же самую водочку.

Добравшись на метро до «Петровско-Разумовской», я прогулялся пешочком мимо многолюдного рынка, прикупил сигарет, пару бутылок импортной огненной воды и вскоре плутал среди одинаковых семнадцатиэтажек, вглядываясь в номера домов и корпусов, начертанных на торцах зданий огромными цифрами.

Найдя нужный мне подъезд и поднявшись на седьмой этаж, я легко нашел знакомую дверь и, непринужденно позванивая бутылками в кульке, нажал кнопку звонка. Саня, когда мы виделись в последний раз, трудился ночным сторожем на каком-то здешнем оптовом складе, поэтому я рассчитывал застать его дома, хотя и изрядно заспанного. Это меня вполне устраивало. Выпили бы за встречу и дружно завалились дрыхнуть: он – досматривать сны, я – наверстывать упущенное. Бессонная ночь возле умирающей Ириши давала себя знать все сильнее.

Я слегка опешил, когда на пороге открывшейся двери возникла высокая незнакомая девушка. Несмотря на медовую окраску волос и шоколадные глаза, ничего слащавого в ее облике не было. Очень высокая, с упрямым подбородком и высокими скулами.

– Здравствуйте, – чинно сказал я. – Александр дома?

– Какой Александр? – Она склонила голову к плечу, накрыв его рассыпчатыми волосами.

– Пасхалов. – Я зачем-то значительно кашлянул.

– Не знаю таких.

– Но… вы здесь живете?

– Снимаю комнату, – уточнила она. – Тут их две. Обе сдаются. Но фамилия хозяина Емельянов.

И я ушел. А что мне оставалось? Ночь перекантовался в одном из московских дворов, на гостеприимной деревянной скамейке…

Глава 10

1

Пошлялся по центру Москвы. Покатался в метро из конца в конец, пока не почувствовал себя так, словно мои лучшие годы прошли в подземных туннелях под шум то открывающихся, то закрывающихся дверей. Станция, на которой я решил выбраться на свет божий, называлась «Тушинской». Одно только унылое сочетание серого гранита с черным мрамором погнало меня по эскалатору наверх, где существовали более приятные глазу цвета и оттенки.

День клонился к вечеру, а я по-прежнему не знал, где преклоню голову на ночь. Денег у меня не было ни копейки. Их следовало раздобыть.

Прямо напротив меня находился пункт обмена валюты, постепенно привлекший мое внимание настолько, что я, прислонившись в сторонке к разогретой стене ларька, стал незаметно наблюдать за круговоротом финансов в природе. Примерно каждые полчаса окошко обменника закрывалось, и тогда возле него возникала вполне приличного вида дамочка, нервно теребящая в руках сумочку. В этот момент кому-нибудь обязательно не терпелось прикупить доллары или обменять их на рубли, и тогда выяснялось, что дамочка тоже очень спешит и желает произвести обмен, не отходя от кассы. Заканчивалось все каждый раз одинаково. Стоило лишь зашелестеть пересчитываемым купюрам, как вдруг на пятачке подле киоска вырастали двое постовых милиционеров плюс некто в штатском с глумливой ухмылкой. Они ненавязчиво брали нарушителей правил совершения валютных операций под локотки и уводили их куда-то за ограду, подальше от посторонних взглядов. В этот период пункт обмена функционировал в обычном режиме, но потом дамочка возвращалась и все начиналось сначала.