Zero

— Заснимем и покажем их. В прямом эфире.

— Но… их ведь разыскивают американцы!

— Они ничего с ними не сделают на глазах у публики.

— Я в таком участвовать не согласна, заявляю сразу, — шипит Син. — Брать интервью — да, выдавать — нет.

— О’кей, о’кей, — хочет замять тему Энтони. — Все равно решение придется принимать исходя из ситуации.

Их перебивает капитан, объявляя о длительности полета и погоде в Вене. Солнечно, местами облачно.

Затем они на ноутбуке Энтони в бессчетный раз ищут зацепки в роликах Зеро. Некоторые старые видео предугадали или даже предсказали будущее.

— …Данные — это не только новая нефть, — вещает испачканное лицо из-под грязной каски, — как многие с воодушевлением рассуждают, они уже давно во многих сферах подменили собой деньги. Некоторые компании начинают пользоваться этим обстоятельством, выстраивая вокруг него как краеугольного камня свои инновативные бизнес-модели, например Cycoin, Freemee или BitValU. Frees make the world go round[27], — поет и танцует Зеро, как Лайза Миннелли в «Кабаре». — Погоди, скоро кто-нибудь придумает обложить налогом или взимать процент с твоих данных, будут инфляции и дефляции данных, хитроумные продукты и спекулятивные пузыри. Которые рано или поздно лопнут…

— У меня мороз по коже, — признается Син. — Неужели нам не оставят никакой частной жизни?

— Ах, Син, — говорит Энтони сочувственно. — Рано или поздно нам всем придется научиться жить с пониманием того, что мир знает о нас то или иное. Впрочем, так было всегда. Я вырос в глухом захолустье в Суссексе. Там все всех знали. Знали, кто с кем под каким кустом кому изменил. Кто пил, кто болел, или был импотентом, или планировал дело. Сегодня я снова живу в деревне — только глобальной.

— В старой деревне круг был куда более обозрим.

— Но не более приятен. Да и не более снисходителен. Горе тебе, если ты не подыгрываешь, пропускаешь церковь по воскресеньям, или праздник пожарных, или родительское собрание в школе. Анонимность, приватность? Отсутствуют. Чужаку в деревне живется не сладко.

— Из деревни можно уехать. В городе веет свободой. Почему ты теперь в Лондоне?

— Может быть, потому что там, в провинции, ты становишься или пастухом, или алкоголиком? — отвечает Энтони вопросом на вопрос. — Или и тем, и другим?

— Из глобальной деревни нельзя уехать.

— А ты хочешь?

— Мне весьма по душе одно местечко, где мне никто не помешает.

— А мне вот нечего скрывать ни от кого, — заявляет Энтони игриво.

— Скучища! — подыгрывает Син, потешаясь над озадаченной физиономией Энтони.

Чандер ухмыляется ее шутке.

— А какая у тебя, собственно говоря, зарплата? — спрашивает она.

— Какое это имеет отношение к делу? — спрашивает он в ответ.

— Какая у тебя зарплата?

— У меня… э-э-э, — медлит Энтони.

— Ну давай же! Какой у тебя самый важный параметр?

— Да, правда, говори уже, — смеется Чандер.

— Понимаю, куда ты клонишь, — говорит Энтони, улыбаясь. — У нас всех есть свои маленькие секреты.

— Она тебя подловила, мой дорогой, — дразнит его Чандер.

— Люди прекрасно жили, не подозревая о частной жизни, пока ее не выдумал какой-то зануда-юрист сто лет назад, — отвечает Энтони, стараясь сохранять невозмутимость.

— Он ее не выдумал, а впервые ввел в законодательное поле, — возражает Син.

— Законы сначала придумывают, а потом упраздняют. Как, собственно говоря, и личную жизнь.

* * *

Глаза, большие и маленькие, впиваются в ноздри и рот Син, а также в другие отверстия ее обнаженного тела и заглядывают все глубже, они изгибаются, шепчутся, вращают зрачками во все стороны, и у Син от взгляда на них кружится голова.

— Просыпайся, — Чандер легонько толкает ее. — Мы почти прилетели.

Через мгновение она приходит в себя, и самолет несколько жестко приземляется на посадочную полосу. Добро пожаловать в Вену.

Выйдя из самолета, они видят затянутое облаками небо и ощущают приятно теплый воздух. Такси отвозит их в отель. Он расположен в живописном районе исторического центра города рядом с тем местом, где они надеются обнаружить своего кандидата. Син хотела бы посмотреть город, но работа прежде всего. После того как они заселились и привели себя в порядок, Чандер ждет их в фойе. Для каждого он приготовил по небольшому рюкзачку.

— Что в них? — интересуется Энтони.

— Скоро увидишь, — отвечает Чандер. — Давайте сначала выйдем на улицу.

Они шагают по переулкам со старинными домами, пока перед ними не открывается широкая площадь посреди роскошных исторических зданий. Через арку они входят на огромный двор перед ансамблем барочных зданий с двумя современными музеями, судя по вывескам, множеством уличных кафе и ресторанов и разноцветными пластмассовыми лежаками, на которых не меньше сотни человек нежится на солнышке. Между ними слоняются посетители, бесятся дети, катят свои велосипеды местные жители. Син кажется, что она на народном гулянии, только без палаток и ларьков. «Надеюсь, мы будем искать подозреваемого не в этой толпе», — думает она.