Земной Круг. Море Осколков

Слова Бриньольфа резко стихли. Повисла тишина, если не считать ветра, приминавшего траву, и радующихся ворон где-то вдалеке. К ним обернулись белые лица, мрачные от потрясения, блестящие от слез, напряженные от гнева.

Колл увидел Рин и выдохнул от облегчения, но его маленькая благодарственная молитва прервалась, когда он заметил, как искривлены ее губы, лицо сморщено, а щеки мокры от слез. Вслед за Колючкой он пошел к ней. Его колени дрожали, ему отчаянно хотелось увидеть, что там, и в то же время отчаянно хотелось не видеть ничего.

Он увидел огромный погребальный костер — стояли палки, сужаясь кверху.

Там же он увидел тела. Боги, сколько их? Две дюжины? Три?

— Нет, нет, нет, — прошептала Колючка, проталкиваясь к ближайшему.

Колл увидел темные волосы, разметанные ветром, увидел бледные руки, сложенные на широкой груди, и старые шрамы, вившиеся от запястий. Геройские отметины. Отметины великого деяния. Того, что спасло жизнь Коллу. Он подобрался к Рин, чтобы посмотреть на лицо. Лицо Бренда, бледное и холодное, с маленьким темным бескровным порезом под глазом.

— Боги, — прохрипел он, не в силах поверить.

Бренд всегда казался таким спокойным и сильным, твердым, как скала, на которой был построен Торлби. Он не мог быть мертвым. Не мог.

В глазах защипало, Колл крепко зажмурил их, открыл, но брат Рин все еще лежал там.

Бренд прошел через Последнюю Дверь, и на этом его история закончилась. Все когда-нибудь будут там.

И Колл глупо фыркнул, почувствовал боль в носу, и по его щекам потекли слезы.

Колючка склонилась над Брендом, и эльфийский браслет на ее запястье почернел и помертвел. Мягко, очень нежно она смахнула с его лица прядь волос. Потом сняла свою цепочку, приподняла голову Бренда и надела ее на него, убрав золотой ключ под рубашку. Под его лучшую рубашку, которую он никогда не носил, потому что время всегда было неподходящим. Колючка похлопала ее и стал гладить дрожащими пальцами, снова и снова.

Рин плотно прижалась к нему, и Колл обнял ее вялой, слабой и бесполезной рукой. Он почувствовал, как она содрогается от безмолвных рыданий, открыл рот, чтобы что-то сказать, но слов не было. Предполагалось, что он ученик министра. Предполагалось, что у него должны быть слова. Но чем они сейчас могут помочь?

Он был таким же беспомощным, как и после смерти матери. Когда она лежала на погребальном костре, а Отец Ярви говорил, потому что Колл не мог. Он мог лишь смотреть и думать о том, что потерял.

Молчаливая толпа расступилась, чтобы дать пройти королеве Лаитлин. Ее волосы хлестали по лицу, промокшее платье прилипало к телу.

— Где принц Друин? — прорычала она. — Где мой сын?

— Жив и невредим в своих покоях, моя королева, — сказал Бриньольф-клирик. Он грустно смотрел на погребальный костер, и его подбородок исчезал в жирной шее. — Благодаря Бренду. Он зазвонил в колокол и всех предупредил. У охраны Друина не было выбора. Они обрушили Кричащие Врата и запечатали цитадель.

Взгляд Лаитлин метался по трупам.

— Кто это сотворил?

Эдни, одна из девчонок, которых тренировала Колючка, с заляпанным бинтом на голове, плюнула на землю.

— Светлый Иллинг и его Спутники.

— Светлый Иллинг, — прошептала Лаитлин. — В последнее время я слишком часто слышу это имя.

Колючка медленно выпрямилась. На ее лице не было слез, но Колл слышал приглушенные стоны с каждым ее вздохом. Рин дернула ее за плечо, но Колючка не обернулась, не шевельнулась, словно стояла во сне.

— Он пришел с двумя кораблями, — сказала Эдни. — Или с тремя. Ночью. Их было мало, чтобы взять город, но достаточно, чтобы сжечь. Какие-то тровены пришли днем раньше. Сказали, что они торговцы. Мы думаем, это они их впустили. Потом он и его Спутники распределились и начали все поджигать.

— Бренд их услышал, — пробормотала Рин. — Побежал звонить в колокол. Сказал, что должен предупредить народ. Сказал, что должен сделать хорошее.

— Без него было бы хуже, — сказал старый воин с повязкой на руке. И когда он моргнул, из его влажных глаз вытекла длинная дорожка слез. — Сначала я услышал колокол. Кругом были огни. Кругом был хаос, и посреди него хохотал Светлый Иллинг.

— Хохотал и убивал, — сказала Эдни. — Мужчин, женщин, детей.

Бриньольф с отвращением покачал головой.

— Что можно ожидать от того, кто поклоняется не богам, а Смерти?

— Они точно знали, где будут стражники. — Эдни сжала кулаки. — Какие дороги захватить. Какие здания поджечь. Знали, где мы сильны, а где слабы. Они знали всё!

— Но мы сражались, моя королева. — Клирик положил жирную руку на тонкое плечико Эдни. — Вы бы гордились тем, как сражались ваши люди! Слава богам, мы отбросили их, но… — Мать Ворон всегда берет тяжкую дань.

— Это долг Праматери Вексен, — пробормотал Колл, вытирая нос. — И больше ничей.

— Колючка. — Королева Лаитлин шагнула вперед. — Колючка. — Она взяла ее за плечи и сильно сжала. — Колючка!

Колючка моргнула, словно только что проснулась ото сна.

— Я должна остаться, — сказала королева, — попытаться залечить раны Торлби и присмотреть за теми, кто выжил.