Земной Круг. Море Осколков

— Бренд говорит недостаточно громко. Он человек добродушный. Видят боги, чтобы быть со мной, надо много добродушия. Но я за Брендом замужем. — Колючка щелкнула по ключу из красного золота на шее, и тот закачался на цепочке. — Так что Рин и моя сестра. А я не такая добродушная. Ты мне всегда нравился, а мне кто попало не нравится, но понимаешь ли ты, куда я клоню?

— Для этого не нужно быть очень уж проницательным. — Колл повесил голову. — Такое чувство, будто я заперт в сжимающейся комнате. Не понимаю, как можно поступить правильно по отношению и к Рин, и к Отцу Ярви.

— В смысле, не понимаешь, как получить от обоих то, что тебе надо?

Он виновато посмотрел на нее.

— Я хочу, чтобы меня любили, пока меняю мир. Разве это так плохо?

— Только если в итоге не останешься и без того и без другого и не развалишь всё, добиваясь этой цели. — Колючка вздохнула и сочувственно похлопала его по плечу. — Если это тебя утешит, я знаю, каково тебе. Я поклялась королеве Лаитлин быть ее Избранным Щитом и пообещала Бренду быть его женой, и… оказалось, что они оба заслуживают лучшего.

Колл удивленно поднял брови. Странным утешением было узнать, что у Колючки, которая всегда казалась такой уверенной, тоже есть свои сомнения.

— Не уверен, что они с тобой согласятся.

Она фыркнула.

— Не уверена, что не согласятся. Кажется, меня на них обоих не хватает и что такую, как я, никто в здравом уме не захочет. Я ведь никогда не собиралась стать… ну… — Она сжала правую руку в кулак и поморщилась, глядя на него. — Какой-то злобной сволочью.

— Да ну?

— Нет, Колл, не собиралась.

— И что тогда ты собираешься делать? — спросил он.

Она надула свои покрытые шрамами щеки.

— Наверное, больше стараться. А ты?

Колл тоже надул щеки и посмотрел в сторону дома.

— Понятия не имею. — Он нахмурился, увидев на небе серые пятна. — Это дым? — Он выскользнул из-под руки Колючки, запрыгнул на бочку и оттуда на мачту. Вышла королева и встала у борта, хмуро глядя на запад, а ветер хватал и трепал ее золотые волосы.

— Темные знамения, — прошептала Скифр из-под капюшона, наблюдая за птицами, кружащими позади корабля. — Кровавые знамения.

Колл влез на рею, зацепился ногами, держась одной рукой за верхушку мачты, а другой прикрывая глаза от солнца, и посмотрел на Торлби. Из-за качки корабля сначала ему было видно немного, но потом Мать Море на миг успокоилась, и Коллу удалось что-то разглядеть. Доки, стены, цитадель…

— Боги, — прохрипел он. На склоне холма виднелся чернеющий шрам, который вел прямо в сердце города.

— Что ты видишь? — выкрикнула королева Лаитлин.

— Огонь, — сказал Колл, и волосы у него на загривке встали дыбом. — Огонь в Торлби.

Пламя опустошило доки. Там, где суетились толпы людей, трудились рыбаки, торговцы выкрикивали цены, теперь кружились лишь призраки из пыли посреди обгорелых развалин. Практически ни одного причала не осталось — все обрушились, перекошенные, в воду. Из набегающих волн торчала почерневшая мачта одной затопленной лодки и несчастная носовая фигура другой.

— Что здесь случилось? — спросил кто-то, хрипя от вони сожженного дерева.

— Высади нас на берег! — прорычала Колючка, так сильно вцепившись в борт, что костяшки ее пальцев побелели.

Они шли на веслах в задумчивой тишине, глядя на город. Из знакомых зданий на крутом склоне были вырваны куски, словно зубы из улыбки возлюбленной, и отсутствие каждого причиняло боль. От сожженных домов остались только каркасы, окна были пустыми, как глаза покойника, а обуглившиеся скелеты из балок казались непристойно обнаженными. Дома все еще кашляли клубами темного дыма, а вороны сверху кружили и кружили, благодарно каркая своей железной матери.

— О боги, — прохрипел Колл.

Шестая улица, где стояла кузница Рин, где они вместе работали, где вместе смеялись и лежали в постели, теперь стала полосой почерневших развалин в тени цитадели. Озноб пронзил его до самых кончиков пальцев, и страх, такой дикий, словно зверь в груди, — что из-за его когтей Колл едва мог вздохнуть.

В тот миг, как киль коснулся гальки, Колючка спрыгнула с носа. Колл бросился следом, не обращая внимания на холод, и чуть не врезался в нее на песке, когда она резко остановилась.

— Нет, — услышал Колл ее шепот. Она прижала ладонь ко рту, и та дрожала.

Он посмотрел на склон берега в сторону курганов давно мертвых королей. Там на дюнах собрался народ. Дюжины людей с поникшими плечами и склоненными головами в тонкой траве, которую хлестал морской ветер.

Погребальный сбор, и Колл почувствовал, что страх схватил его еще крепче.

Он хотел положить руку на плечо Колючке, чтобы успокоить — ее или себя, кто знает, — но она вывернулась и побежала. Песок летел у нее из-под пяток, и Колл побежал за ней.

Он услышал низкий голос, который что-то бубнил. Бриньольф-клирик, тянувший песни Отцу Миру, Той Кто Пишет, Той Кто Судит и Смерти, которая охраняет Последнюю Дверь.

— Нет, — услышал Колл бормотание Колючки, когда она забиралась к ним по дюнам.