Земля живых

И пошла неторопливой прогулочной походкой. Ирка глянула вслед и, стараясь идти так же непринужденно, пошла по дорожке, судорожно думая, а зачем она, собственно, туда может идти. Взгляд упал на палисадничек с более-менее бодрыми цветочками у желтого фургончика, на самописную корявенькую вывеску «Парикмахер». Пару секунд прикидывала, потом пошла к двери.

Прической осталась недовольна, деваха, взявшаяся ее стричь, явно не совпадала по вкусам с Ириной, да и с цветом при мелировании не угадала, возилась долго, но взяла за работу недорого, и это несколько примирило Ирину с происшедшим.

– Клевый причесон! – одобрила изменения в имидже Ирихи хмельная напарница. Она сидела на лавочке у казармы и прикладывалась к своей фляжечке.

– Что, и вправду нравится? – удивилась Ирка.

– Вполне. Куда лучше, – кивнула брюнетка.

– А мне показалось, что парикмахерша там от слова «хер», – заметила Ирка, присаживаясь рядом.

– Сойдет для сельской местности, – ответила кудлатая и опять поднесла фляжечку к губам. Ирина подумала, стоит ли обижаться на сельскую местность, решила проигнорировать и взяла быка за рога:

– Как с моей поездкой?

– Завтра явишься за час до убытия конвоя к начальнику охраны – место знаешь, у КПП. Фамилия его Филимонов. Сутулый такой. Там скажут, куда садиться – в какую машину. Ну и фьють отсюда.

– То есть как? Ты когда вопросы прорешать успела? – удивилась Ирка.

– Вчера. Есть у меня тут наколки, договорилась.

– Не побоялась?

– Чего? – подняла бровки домиком напарница.

– Если б сегодня все провалилось?

– Если бы да кабы, то во рту росли б грибы и был бы не рот, а чертов огород, – выдала задумчиво брюнетка. На памяти Ирины она впервой выдала поговорку. Задумалась, что ли?

– С крысаком ты меня удивила, – призналась Ирка.

– Да шла, было дело, смотрю – это ползет. А сзади ворона ее за хвост дергает. Знаешь, мне ее жалко стало. В смысле крысятину. Вспомнила, что этих зверюшек звали комнатными собачками дьявола. Я и подумала: а что бы мне не завести себе комнатную собачку признанной породы и от серьезного производителя? Как раз у меня этот вискарь в руках был. Бутыль в карман, зверька – в футляр. Обрадовалась эта комнатная собачка сильно, не противилась даже, и сапогом пихать пришлось совсем чуть-чуть.

– Ты ее тогда и помяла?

– Нет, оно уже сплющенным ползло.

Брюнетка отхлебнула из фляжечки, вытерла тыльной стороной ладошки припухшие губы, задумчиво сказала:

– Вот и пригодилась скотинка. Сослужила службу.

Ирка усмехнулась:

– Я тебя недавно знаю, но что-то шибко сомневаюсь в твоем альтруизме. Хочешь сказать, что подобрала тварюшку, как тот эстонец из анекдота? Типа «мошшетт пригодиццо»?

– Хочешь сказать, что я бездушная стерва? – покосилась кудлатая.

– Насчет души не знаю, но что деловая – это вижу. Ты когда что делаешь – то всегда с выгодой. И с прицелом на будущее.

– Это гены и папачос так воспитал. Твой этот эстонец – это который через год приехал, выкинул дохлую ворону обратно «нне приготиллась»? Так он прибалт, что ж ты хочешь, – спокойно ответила кудлатая.

– Погодь, это ты о чем?

– Папачос говорил, что на любой товар всегда есть покупатель. Всегда! Вся проблема только найти этого покупателя. А прибалты – они бестолковые, ни посторожить, ни украсть, а уж продать что… Потому у них толку не будет, хоть дохлую ворону им дай, хоть тонну золота. Нет ума – считай калека, – и снова глотнула из фляжечки.

Помолчали. Брюнетка хмыкнула и призналась:

– Ну была мысль, что пусть эта собачка мое бухло охраняет. А если кто позарится без моего ведома – пусть на себя пеняет. Хорошо, не позарились.

– Ой! – вскинулась Ирка.

– Ты чего подскочила? – лениво удивилась курчавая.

– Мы же твое золото не забрали, оно у него в кармане так и осталось!

– Ужасная потеря! – равнодушно заметила брюнетка.

– Тебе что, своего рыжья не жалко?

Напарница как-то уж очень умиротворенно отсалютовала кому-то невидимому блеснувшей фляжечкой, словно тост произнесла, и опять глотнула. Посидела, глядя перед собой странным взглядом, потом усмехнулась:

– Ладно, черт с тобой. Это не мое золото. Я его сперла у очень неприятного человека. Теперь этому поцу станет известно, что его обнес пришлый Шустрила. А приятелям Шустрилы станет известно, что какие-то делишки были у Шустрилы с этим поцем. У них начнется взаимно выгодное сосуществование, или как оно там называется, когда жаба гадюку фачит. Пусть веселятся.

– Не жалко золота? – глянула ей в глаза Ирка.

– Жалко. Но папачос мне говорил, что за все надо платить. Не платят только очень богатые, а я пока еще наверх не вылезла. Ну, жизнь продолжается. Возможно, папачос мной гордился бы. Комбинация простенькая, но идет успешно. Шустрилу уже, к слову, упокоить успели, пока ты стриглась. Он выперся аккуратно на патруль. Так что понеслось по кочкам расследование, преследование, туе-мое.

– А я и не слышала стрельбы!

– Патрульники с арбалетом ходят, кроме автоматов. Лупить очередями в лагере давно уже отучились. Это вначале психовали. Сейчас уже пообтерлись.