Земля живых

– Твою ж туда! – Гера высунулся в окно и совершенно непотребно покрыл какого-то лихого велосипедиста на инвалидном «Стелсе». – Смотри, куда едешь, гастер хренов!

* * *

В самом конце проспекта Кирова, там, откуда до нового моста рукой подать, есть железнодорожный переезд. Гастарбайтер Равшан, опаздывая с утра на работу, крутил педали купленного на «птичке» велосипеда очень и очень быстро. До свиста в ушах практически. По сторонам головой не крутил, боялся. В детстве такого велосипеда у него не было, пользовался древним «Уральцем». Там тормозить можно было только педалями, а на этом, с надписью «Stels», приходилось пользоваться теми, что на руле. Не привык, потому и ехал пусть и быстро, но с опаской.

Перед переездом ему пришлось притормозить: с разгона перепрыгнуть через рельсы точно не выходило. Если бы он сидел за рулем хотя бы неделю, то прожил бы дольше. Но Равшан оседлал железного коня вчера вечером, тормозить толком не умел – и свалился, проброздив асфальт.

Стая двортерьеров, тусовавшаяся у переезда, велосипедистов очень любила… В смысле любила кусать. И внесла свою лепту в набор мелких физических повреждений, полученных Равшаном. К врачам он не обратился, просто смазал укусы зеленкой. Зря…

Утро первого дня мертвой эры

Порой холостяцкая жизнь – непередаваемый кайф. Именно лишь порой, не подумайте чего плохого. Всем иногда хочется побыть наедине с собой любимым, ну, или с собой любимой, кому как выпало. Нам с Герой выпало куковать в пустой квартире вдвоем. Так уж вышло: мои уехали отдыхать, Герыч же, неожиданно оказавшись в гостях, помогал скрасить скучные дни с вечерами.

Двум старым добрым друзьям, познакомившимся во время службы имперскими штурмовиками, кормившим кавказских комаров и перекидавшим земли как маленький экскаватор, много ли надо от жизни? Да не особо. Главное, чтобы с утра нашлось из чего яишню с колбасой пожарить, а чай можно и вчерашний, да сигарет хотя бы на пару раз покурить.

– Димыч, у тебя масла нет.

Да ну на хер…

– В шкафу.

– Твою дивизию, Димыч, кто яйца жарит на растительном?

Здрасьте, приехали, вот они, плоды нормальной и обеспеченной жизни, подсолнечное ему уже не катит.

– Кончилось, значит. Это не устроит?

– Ну на хер, а?..

Отож, все не так. И сигареты кончаются. И…

– Мне вон ту хрень надо повесить.

«Та хрень» – коллаж из четырех рамок с акварелями и пастелью – ждала своего часа давно. Так давно, что иногда даже становилось стыдно за собственную лень. Моя попросила, уезжая: ну повесь хоть теперь, а? М-да…

– И че? – Гера критически осмотрел коллаж, но явно не понял связи между ним и сливочным маслом.

– Говорю, пошли в «Космопорт», заодно саморезы куплю. Вешать не на что.

Само собой, не на что, вот такой я раздолбай. У нормального мужика оно как? У него все всегда есть. И после вопроса: «Сосед, а нет ли случайно перфоратора с битами по армированному бетону?» – немедленно достается искомое. Само собой, из гаража.

– Чет лениво… – Гера тоскливо покосился на «свой» любимый диванчик. Тот стоял, по его же словам, по фэн-шую, и дрыхнуть на нем Гера начинал минут через пять после приземления.

– Да пошли уже.

Сказано – сделано, там идти-то всего ничего. Шагали минут десять – за трепом ни о чем, за никак не кончающимися воспоминаниями. Зато сигареты закончились. Вредно курить, кто спорит, только не бросить никак. Никого из наших не знаю, кто после службы взял бы и завязал с куревом.

– Помнишь Горагорск?

– Ну… – плохо помню, если честно.

– Я ж тогда с комполка был. Сидел на водонапорке… лежал. И еще пацаны с этого, с армавирского спецназа.

– Ну?

– Ему туда кресло подняли, раскладное, ему и комдиву. Сидят, в бинокли смотрят. А наши, как муравьи, по всему городу туда-сюда, туда-сюда…

Чую, жаждет Гера поделиться чем-то интересным, что запомнил из нашей штурмовой службы, да уж. Давай, друг, не томи.

– И, кароч, вызывает он к себе комбатов, комдив. Те поднялись, стоят, один ушами как таракан шевелит, другой потеет… третий… не помню, че третий.

– Гер!

– Ну че? Кароч, он им и говорит…

– Кто?

– Еп, ты будешь слушать?

– Буду-буду.

– Комдив и говорит – вы че, вожди… сука, столько лет прошло, как сейчас помню, как у них рожи вытянулись. Вы че, грит, вожди, маму потеряли, а? Чего у вас воины тыкаются-пыкаются, как говно над унитазом, никак не могут устаканиться? Чего они у вас…

Люблю вспоминать службу, все мы любим, чего врать? Только уже пришли.

– Ты куда? – Гера недовольно косился в сторону пыхтящих ребят-азиатов, старательно грузящих стройматериалы в несколько «газелек».

Выглядели гастеры, кстати, как-то нехорошо: бледные, несмотря на жару, потеют, как футболисты на поле. И вобще пошатываются, хотя вроде выпивать в рабочее время у них не принято… Хотя кто толком знает, как они живут, что едят-пьют…

– Куда, куда… За саморезами.

– Да пошли сначала за маслом сходим. И сигареты кончились.

– Потерпишь, потом забуду.

– Так давай в «Ашане» купим, там же…

– Гер, а?!