Земля шорохов. Поместье-зверинец

Когда мы вернулись из Орана, гараж переполнился животными. Было трудно перекричать пронзительные невнятные разговоры попугаев, скрипучие крики пенелоп, невероятно громкую трубную песнь кариам, бормотание коати и раздававшийся временами глухой, похожий на отдаленный гром рык пумы, которую я окрестил Луной в честь Луны-человека.

Фоном всему этому шуму служил постоянный скрежет, доносившийся из клетки агути, который то и дело пускал в ход долотообразные зубы, пытаясь усовершенствовать свои апартаменты.

Тотчас по возвращении я стал сколачивать клетки для всех животных, оставив сооружение клетки для Луны напоследок, потому что она путешествовала в большом контейнере и располагалась в нем более чем свободно. Всех устроив, я стал делать такую клетку, которая была бы достойна пумы и выгодно оттеняла ее грацию и красоту. Не успел я закончить работу, как, распевая страстную песню, явился крестный отец Луны. Он взялся помочь мне разрешить одну головоломную задачу: надо было перевести Луну из ее нынешнего жилья в новую клетку. Боясь, что животное убежит, мы из предосторожности тщательно заперли дверь гаража и оказались запертыми вместе с пумой. Луна-человек воспринимал такую ситуацию с тревогой и унынием. Я успокоил его, сказав, что пума будет испугана куда больше нас. Но тут пума заворчала так раскатисто, решительно и злобно, что Луна заметно побледнел. И когда я стал убеждать его, что животное ворчит от страха перед нами, он посмотрел на меня недоверчиво.

План операции был таков: подтащить контейнер с пумой к дверце новой клетки, выломать несколько досок, и кошке останется только преспокойно перейти из клетки в клетку. К сожалению, из-за несколько странной конструкции только что сколоченной клетки мы не смогли придвинуть контейнер к ней вплотную — между ними остался зазор дюймов в восемь. Не долго думая, я сделал из досок что-то вроде туннеля между двумя ящиками и стал выбивать доски контейнера, чтобы выпустить пуму. Но тут в проеме вдруг мелькнула золотистая лапа величиной с окорок, и на тыльной стороне руки у меня появился красивый глубокий порез.

— Ага! — мрачно сказал Луна. — Вот видишь, Джерри!

— Это только потому, что она испугалась стука молотка, — с притворной беспечностью сказал я, сося руку. — Ну, кажется, я выбил достаточно досок, чтобы ей пройти. Теперь нам остается только ждать.

Мы стали ждать. Через десять минут я посмотрел в дырку от выпавшего сучка и увидел, что проклятая пума спокойно лежит в своем контейнере, мирно подремывая и не обнаруживая ни малейшего желания перейти по шаткому туннелю в новую, более удобную квартиру. Очевидно, оставалось только одно — напугать ее и тем заставить перебежать из контейнера в клетку. Я поднял молоток и с грохотом опустил его на стенку контейнера. Наверно, мне надо было предупредить Луну. В одно мгновение произошло сразу два события. Пума, неожиданно выведенная из дремотного состояния, подпрыгнула и бросилась в пролом, а от удара молотком с той стороны, где стоял Луна, слетела доска, служившая стенкой туннеля. И в результате в следующее же мгновение Луна увидел, как крайне раздраженная пума обнюхивает его ноги. Он пронзительно завизжал и вертикально взвился в воздух. Такого визга я в жизни не слыхал. Он-то и спас положение. Визг так обескуражил пуму, что она влетела в новую клетку с быстротой, на которую только была способна, а я тут же опустил и надежно запер дверцу. Луна прислонился к двери гаража, вытирая лицо платком.

— Ну вот и все, — весело сказал я, — я же говорил тебе, что это будет несложно.

Луна посмотрел на меня испепеляющим взглядом.

— Ты собирал животных в Южной Америке и Африке? — спросил он наконец. — Это правда?

— Да.

— И ты занимаешься этим делом уже четырнадцать лет?

— Да.

— И тебе сейчас тридцать три года?

— Да.

Луна покачал головой, словно человек, которому предложили труднейшую загадку.

— И как тебе удалось прожить так долго, один бог знает, — сказал он.

— Меня заговорили, — ответил я. — Кстати, что за причина привела тебя сегодня ко мне, кроме желания схватиться врукопашную со своей тезкой?

— На улице, — сказал Луна, все еще вытирая лицо, — стоит индеец с bicho. Я встретил его в деревне.

— А что за bicho? — спросил я, выходя из гаража и направляясь в сад.

— Кажется, это свинья, — сказал Луна, — но она в ящике, и я ее не рассмотрел.

Индеец сидел на корточках, а перед ним стоял ящик, из которого доносилось повизгивание и приглушенное хрюканье. Только представитель семейства свиней способен издавать такие звуки. Индеец осклабился, стянул с себя большую соломенную шляпу, поклонился и, сняв с ящика крышку, вытащил наружу прелестное маленькое существо. Это был очень юный ошейниковый пекари, обычный вид дикой свиньи, который обитает в тропиках Южной Америки.

— Это Хуанита, — сказал индеец и, улыбаясь, выпустил маленькое существо на лужайку. Издав восторженный визг, оно тотчас принялось жадно все обнюхивать.