Зеленый Смарагд

Он по какой-то причине нашёл это забавным – он стал улыбаться ещё кровожаднее, чем раньше, и медленно пошёл в мою сторону. Было понятно – каковы бы ни были его мотивы, чистой души ему в этой жизни не видать.

Лорд Аластер тоже приблизился.

И тогда случилось всё сразу.

– Оставайся на месте – крикнул мне Гидеон, опрокидывая хрупкий столик и толкая его в сторону лорда Аластера. Почти одновременно он сорвал со стены подсвечник и со всей силы швырнул его в Первого секретаря. Подсвечник с отвратительным звуком попал тому в голову, после чего Алеотт свалился на пол как подкошенный. Гидеон не стал проверять, был ли его удар успешным. Ещё во время взмаха подсвечником он прыгнул в сторону – прямо к коллекции на стене. Лорд Аластер, в свою очередь, сделал выпад, чтобы уклониться от скользящего столика, но вместо того чтобы помешать Гидеону сорвать саблю со стены, он за несколько шагов оказался подле меня. Но это почти не заняло времени, и я даже не успела поднять стул, чтобы стукнуть им лорда Аластера по голове, как его шпага скользнула вперёд.

Клинок пропорол моё платье и проник мне под ребро, и прежде чем я поняла, что случилось, лорд Аластер снова вытащил шпагу и с триумфальным возгласом повернулся к Гидеону, направив на него окрашенный моей кровью клинок.

Боль пришла секунду спустя. Как марионетка, которой перерезали нити, я упала на колени и инстинктивно прижала руку к груди. Я услышала, как Гидеон выкрикнул моё имя, увидела, как он сорвал со стены две сабли и по-самурайски просвистел ими над головой. Тем временем я уже лежала на полу, моя голова мягко (вот для чего пригодился парик) стукнулась о паркет. Как по волшебству, боль внезапно исчезла. Какой-то момент я ошеломлённо таращилась в пустоту, а потом я поднялась в воздух, лёгкая, бестелесная, плыла я всё выше и выше навстречу украшенному потолку. Вокруг меня в свете свечей танцевали золотистые пылинки, и я, казалось, стала одной из них.

Далеко внизу я видела себя, лежавшую с широко открытыми глазами и хватающую ртом воздух. На платье медленно расплывалось пятно крови. С моего лица схлынула краска, и оно стало белым, как парик. Я удивлённо смотрела, как мои веки затрепетали и закрылись.

Но частичка меня, плывущая в воздухе, могла видеть, как стали развиваться события.

Я видела, что Первый секретарь неподвижно лежит рядом с подсвечником. Из большой раны на его виске текла кровь.

Гидеон, белый от ярости, теснил лорда Аластера. Лорд Аластер отступил к двери и шпагой парировал удары сабель, но через несколько секунд Гидеон загнал его в угол.

Я видела, как ожесточённо они дерутся, хотя звон клинков казался сверху приглушённым.

Лорд сделал выпад и попытался проскочить под левой рукой Гидеона, но Гидеон угадал его намерение и в тот же самый миг нанёс удар в незащищённую правую руку лорда. Аластер неверяще посмотрел на своего противника, а потом его лицо исказилось в молчаливом крике. Пальцы разжались, и шпага покатилась по полу: Гидеон пригвоздил руку лорда к стене. Несмотря на свою боль – а ему явно было больно, – он начал изрыгать беспорядочные проклятья.

Гидеон, больше не удостоив его взглядом, отвернулся от него и бросился на пол рядом со мной. То есть рядом с моим телом – сама же я по-прежнему бесцельно плыла в воздухе.

– Гвендолин! О Боже! Гвенни! Пожалуйста, не надо! – Он прижал кулак к тому месту на моей груди, где шпага оставила в платье крохотную дырку.

– Слишком поздно! – раздался голос Дарта Вейдера. – Разве Вы не видите, как из неё вытекает жизнь?

– Она умрёт, вы тут ничего не измените! – выкрикнул со своего места у стены лорд Аластер, тщательно стараясь не двигать пригвождённой рукой. С неё капала кровь, образуя лужицу у его ног. – Я проткнул её демоново сердце.

– Заткнитесь! – крикнул ему Гидеон, который уже приложил обе руки к ране и надавил на неё всем телом. – Я не позволю ей истечь кровью! Если мы вовремя… – Он с отчаянием всхлипнул. – Ты не можешь умереть, слышишь, Гвенни!

Моя грудь всё ещё вздымалась и опускалась, а на моей коже блестели крохотные капельки пота, но нельзя было исключить, что Дарт Вейдер и лорд Аластер были правы. В конце концов, я, как пылинка, плыла в воздухе, а в моём лице там, внизу, не было ни капли краски. Даже губы стали серыми.

У Гидеона по лицу текли слёзы. Он по прежнему со всей силой прижимал кулаки к моей ране.

– Будь со мной, Гвенни, будь со мной, – шептал он, и внезапно я перестала видеть, но зато снова почувствовала под собой твёрдый пол, ощутила тупую боль в груди и всю тяжесть моего тела. Я хрипло вдохнула воздух и поняла, что для следующего вдоха у меня уже не осталось сил.

Я хотела открыть глаза, чтобы в последний раз взглянуть на Гидеона, но мне это не удалось.

– Я люблю тебя, Гвенни, пожалуйста, не оставляй меня, – сказал Гидеон, и это было последнее, что я услышала, перед тем как меня проглотила пустота.