Зеленый Смарагд

– Ларец с хронографом, разумеется, тоже заперт, – сказал Люкас, ведя меня вниз по лестнице. – Но воровства мы, собственно говоря, не боимся. В данный момент среди нас нет путешественников во времени, которые могли бы его использовать. Люси и Пол элапсировали к нам уже несколько лет назад. Поэтому хронограф, как говорится, не находится в данный момент в центре внимания Стражей. Я бы сказал, нам повезло.

Здание действительно казалось вымершим, хотя Люкас шёпотом заверил меня, что на это никогда нельзя рассчитывать. Я с завистью посмотрела на тёплый летний вечер за окном. Как жаль, что я не могу выйти и познакомиться с 1956 годом поближе. Люкас заметил мой взгляд и, улыбаясь, сказал:

– Поверь, мне бы тоже очень хотелось спокойно выкурить где-нибудь с тобой сигарету – но у нас много дел.

– Ты бы лучше оставил это дело с курением, дедушка. Это так вредно для здоровья. И, пожалуйста, сбрей усы. Они тебе совершенно не идут.

– Тсс, – прошептал Люкас. – Если кто-нибудь услышит, что ты называешь меня дедушкой, нам действительно не избежать объяснений.

Но нам никто так и не встретился, и когда через пару минут мы вошли в Драконий зал, в его окна всё ещё сияло вечернее солнце, отражающееся за садами и оградами в водах Темзы. В этом времени Драконий зал с его величественными пропорциями и искусными настенными инкрустациями был по-прежнему прекрасен, и я, как обычно, запрокинула голову, чтобы восхититься украшенным резьбой огромным драконом, парящим у потолка между могучими люстрами и выглядевшим так, как будто он вот-вот взлетит.

Люкас запер дверь на задвижку. Было такое впечатление, что он нервничает больше моего – когда он извлекал хронограф из ларца и водружал его на стол посреди зала, у него дрожали руки.

– Когда я делал то же самое для Люси и Пола, это было классное приключение. Нам это доставило огромное удовольствие, – сказал он.

Я подумала о Люси и Поле и кивнула. Хотя я лишь однажды встретила их у леди Тилни, я могла себе представить, что имел ввиду мой дед. Глупым образом я тут же вспомнила о Гидеоне. Его интерес к нашим приключениям тоже было наигранным? Или это касалось только любви?

Я быстренько перенеслась мыслями к японскому ножу и к тому, как я сейчас буду его использовать. И смотри-ка, этот отвлекающий маневр сработал. По крайней мере, я не разревелась.

Мой дед вытер ладони о брюки.

– А сейчас я мало-помалу чувствую себя слишком старым для подобных приключений, – сказал он.

Я посмотрела на хронограф. Для меня он выглядел точно так, как тот хронограф, с помощью которого я перенеслась сюда – сложное устройство с многочисленными клапанами, ручками, ящичками, шестерёнками и кнопками, везде украшенное миниатюрами.

– Ты можешь спокойно возразить мне, – несколько обиженно заметил Люкас. – Что-то вроде: «Но ты слишком молод, чтобы чувствовать себя старым!».

– Ох. Естественно, ты слишком молод. Правда, усы делают тебя старше на пару десятилетий.

– Солиднее и серьёзнее, говорит Ариста.

Я удовольствовалась в ответ многозначительным поднятием бровей, и мой молодой дед, бурча себе под нос, склонился над хронографом.

– Вот смотри: с помощью этих десяти колёсиков настраивается год. И прежде чем ты спросишь, почему их так много: год выставляется римскими цифрами – я надеюсь, ты это умеешь.

– Я думаю, да. – Я извлекла из сумки блокнот с карандашом. Вряд ли я запомню всё без записей.

– А тут ты фиксируешь месяц. – Люкас показал на следующее колёсико. – Но внимание, здесь – и только здесь! – применяется древняя кельтская календарная система: единица обозначает ноябрь, а октябрь, соответственно, имеет номер двенадцать.

Я закатила глаза. Как это похоже на Стражей! Я давно подозревала, что они максимально усложняют простое только для того, чтобы подчеркнуть свою собственную значимость. Но я крепко сжала зубы, и через какие-то двадцать минут оказалось, что всё это не так уж сложно, надо только понять систему.

– Я уже это усвоила, – перебила я деда, когда он снова хотел начать всё с начала, и захлопнула блокнот. – Сейчас надо считать мою кровь. И затем… а который уже, собственно, час?

– Важно, чтобы при настройке ты не допустила ни малейшей ошибки. – Люкас неодобрительно посмотрел на японский нож, который я опять извлекла из футляра. – Иначе ты окажешься неизвестно где… э-э-э… неизвестно когда. И что ещё хуже, ты не будешь знать, когда вернёшься обратно. О Боже, нож выглядит ужасно. Ты действительно хочешь это сделать?

– Конечно. – Я закатала рукав. – Только не знаю, в каком месте лучше всего надрезать. Рана на кисти руки будет бросаться в глаза, когда я вернусь обратно, и, кроме того, из пальца можно добыть всего лишь пару капель.

– Но не в том случае, если отсечь кусочек подушечки, – содрогаясь, сказал Люкас. – Тогда кровищи будет море, я сам как-то попробовал.

– Я думаю, что надо взять предплечье. Готов? – Было забавно видеть, что Люкас боится больше моего.

Он тяжело сглотнул и крепко обхватил ладонями весёленькую чашку, в которую мы намеревались собрать кровь.