Здравствуйте Аисты

Полёт Пасечника, по определению друзей, оказался «молниеносным». Волна стала ещё более мощной, вариометр показывал подъём со скоростью 15 метров в секунду. «Как реактивный самолёт!» — обрадовался Олег. Ему ещё никогда не приходилось подниматься так быстро. Чувствовал он себя превосходно. Планёр набирал высоту настолько устойчиво, что его даже не побалтывало.

Олег не успел осмотреться, как оказался на высоте 10 500 метров! Новый всесоюзный рекорд! Можно было бы забраться и выше, но кислорода осталось только на спуск.

Через пятьдесят минут Олег Пасечник уступал своё место в планёре Эде Лаан.

— Эх, — вздыхал он, — сейчас бы побольше кислорода да планёр с герметической кабиной — можно было бы подняться километров на шестнадцать, а то и повыше, перекрыть с лихвой рекорд Пауля Байкла! Ведь я начал снижаться, когда волна ещё продолжала поднимать в стратосферу по пять метров в секунду!

Эда Лаан тоже слетала удачно. Она набрала 9500 метров и установила сразу два всесоюзных рекорда для женщин — высоты полёта и выигрыша высоты в свободном полёте после отцепки от самолёта-буксировщика.

. . . Вернувшись домой, Женя Руденский долго не мог успокоиться, что в Киеве есть только Владимирская горка над Днепром, а нет Эльбруса.

— Кстати, какова высота Эльбруса? — спросил он однажды.

— Выше пяти с половиною километров!

— В два с лишним раза выше Витоша! — вздохнул он. — Представляете, какую там можно набрать высоту?!

Да, представляю. Я думаю, что практический ответ на этот вопрос придётся давать вам, будущие планеристы. Я не сомневаюсь, что Эльбрус ждёт вас! И в волновых потоках над ним вы сможете подняться на 18 — 20 километров, а то и выше. Но для этого, конечно, уже потребуются специальные высотные планёры с герметической кабиной, большим запасом кислорода и даже с электрообогревом, потому что мороз на такой высоте, что называется, космический — ниже 80 градусов!

Говорю всё это для того, чтобы вы не думали, что после рекордных полётов наших планеристов на высоту в Болгарии вам ничего не осталось. Наоборот, это только начало. И новые рекорды высоты полёта ещё все впереди!

Дерзайте!

ДЕЛЬТАПЛАН

огда-то в нашем клубе занималась спортсменка-планеристка Валя Клименко. Студентка института физкультуры, она готовилась стать тренером по лёгкой атлетике, очень любила бег на средние дистанции, и я только удивлялся, каким ветром занесло её к нам на аэродром.

— Очень просто, — говорила она, —это брат виноват. Он с первого класса всё самолётами бредит, модели строит, книги про лётчиков читает. Вот и я «заразилась».

— Интересно познакомиться с таким любителем авиации! — А вы его скоро увидите, — сказала Валя. — Он мне в письмах покоя не даёт, всё расспрашивает, как планёр устроен, как на нём летают, как находить восходящие потоки. Дома тоже всех донимает: как-то парашют из простыней соорудил, с сарая прыгнул, чуть не убился. А то вдруг задумал вертолёт строить. Я его пригласила на каникулы, пусть посмотрит сам, что авиация — дело серьёзное.

И вот однажды в погожий летний день юный авиатор появился на нашем аэродроме.

— Знакомьтесь! — подвела его ко мне Валя. — Мой брат, Толик.

Откровенно признаться, не таким я его себе представлял. Стоит передо мною худенький, белобрысый школяр, с ноги на ногу переминается. Но что самое неожиданное — в очках, да ещё с толстыми стёклами. Как же с таким зрением о небе мечтать? Жалко мне стало парнишку.

— Эх, Толик, — говорю, — слыхал я, что ты авиацией интересуешься. Да только не знаю, как осуществится твоя мечта: ведь медицинские комиссии у нас такие строгие...

— Знаю, — отвечает он, поправляя очки и как бы давая понять, что догадывается, о чём я так издалека речь завожу.

А я, чтобы смягчить его мальчишеские переживания, начал говорить о том, что авиация нынче пошла реактивная, скорости полёта огромные, и даже в планёрном спорте тоже постоянно идёт борьба за скорость.

— Да я в курсе дела! — говорит Толик. — Но думаю, что не всегда люди будут на скорость делать упор. Сейчас конструкторы во всем мире бьются над тем, чтобы научиться летать как птицы — не за счёт огромной мощности двигателей, а за счёт лучшего использования всех возможностей аэродинамики. Ну хотя бы так, как этот жаворонок, — показал он на птичку, что висела в небе над нами. — Ни один самолёт так не может.. .

«Вот тебе и школяр!» — удивился я.

— Значит, хочешь быть конструктором? — спросил я.

— Да, — ответил он и, подумав, добавил: — И летать тоже хочу!

— Ну что ж, Толик, дерзай! — пожелал я школьнику успеха и отправился с Валей в тренировочный полёт. Когда мы взлетели на «Бланике», я видел, с какой завистью он смотрел на нас. Ему тоже хотелось в небо. И я искренне пожалел, что обычные пути в небо для него закрыты. Сумеет ли он найти какой-то свой путь?

... С тех пор прошло десять лет. Валя Клименко давно уже окончила институт физкультуры, стала тренером и распрости-

лась с аэродромом. Я её больше не видел, тем более забыл о её братике.

И вдруг недавно приезжает к нам на полёты здоровый плечистый парень, разыскивает меня и, улыбаясь, спрашивает: