Здравствуйте Аисты

восходящей стороне волны и не переваливал за её гребень, во впадину, где начинается спуск. При некотором опыте полётов на волне это совсем не трудно. Так, оседлав волну, можно подняться на большую высоту.

Узнав о секретах волновых потоков, планеристы сразу же начали охотиться за ними, выискивать в горах чечевицеобразные облака.

В 1960 году американский планерист Паул Байкл напал в Скалистых горах на особенно мощную волну и установил мировой рекорд высоты полёта, поднявшись в стратосферу выше чем на 14 тысяч метров! Достаточно сказать, что на такую высоту поднимаются далеко не все современные самолёты с мощными двигателями.

Вскоре после рекорда Пауля Байкла литовские планеристы тоже организовали экспедицию на Северный Кавказ. С аэродрома в Майкопе они нащупали в отрогах Главного Кавказского хребта районы волновых потоков, и наш старый знакомый, Йозас Ярушавичус, который так храбро выступил в Англии в роли тореадора, вместе с пассажиром Антанасом Килной сумел подняться на «Бланике» на 7 тысяч метров.

С тех пор было ещё несколько попыток освоить волновые потоки в нашей стране, но всё неудачные. Есть горы — нет сильного ветра. Есть ветер — отсутствует инверсия. .. Одним словом, волна — тонкое дело.

Надеюсь, теперь понятно, почему в Болгарии наши планеристы так озабоченно поглядывали на небо: ведь только за тем и приехали, чтобы «поймать» капризную волну над горой Витоша, над которой болгарские друзья уже не однажды поднимались более чем на десятикилометровую высоту.

Но прошла целая неделя томительного ожидания, прежде чем дежурный синоптик утром позвонил с аэродрома в гостиницу: «Собирайтесь на аэродром! Метеорологическая ситуация складывается так, что должна появиться волна».

. .. На бетонной плите перед ангаром уже стоял оборудованный для высотных полётов планёр — специально для гостей. Ничего особенного, планёр как планёр, учебно-тренировочный, только оснащённый кислородной аппаратурой.

Женя Руденский подумал, что всё это есть и в родном киевском аэроклубе. Если бы туда ещё и гору наподобие

Витоша, тогда не надо было бы ездить за «высотой» в такую даль. Его воспоминания о доме прервал инструктор:

— Други, кто из вас будет лететь первым? Немедленно готовьтесь: с метеостанции на вершине Витоша сообщили, что над горой уже появились «чечевицы», есть волна!

Через пять минут Руденский вышел из лётной комнаты в меховом комбинезоне, пушистых унтах, тёплом кожаном шлеме. Он едва втиснулся в тесную кабину планёра и только теперь заметил, что в плотной пелене туч открылся небольшой просвет, как говорят пилоты — окно.

Туда и взял курс самолёт-буксировщик, за которым взлетел Руденский. Нырнув в окно, они быстро набрали высоту и поднялись выше облаков, где ослепительно светило солнце.

Внизу сверкала заснеженная вершина Витоша. Но Жене было не до неё. Его внимание притягивало к себе длинное чечевицеобразное облако, неподвижно стоявшее над вершиной горы. Когда подлетели' к нему, стрелка вариометра сразу же пошла вверх. Ещё не совсем веря в удачу, Женя потрогал рукоятку замка, но, видя, что подъём продолжает расти, отцепился от самолёта.

Он много читал и слыхал о полётах в волновых потоках, но на практике всё это было неожиданным, как в сказке. За пятнадцать лет занятий планёрным спортом Женя сотни раз набирал высоту и в терминах, и в облаках, иной раз поднимаясь выше пяти тысяч метров. И каждый раз набор высоты был связан с переводом планёра в спираль, требовал тонкого чутья потока и умелого пилотирования. А тут.. .

Нет, это было чудо! Планёр шел по прямой вдоль наветренной кромки облака, и высота росла на глазах. Вот уже четыре тысячи метров! Женя надел кислородную маску и включил баллончик. Кабина начала покрываться кристалликами инея. Ветер на высоте был настолько сильный, что против него планёр стоял почти на месте, а волна продолжала тянуть его в высоту, как мощный, но невидимый лифт.

Вот уже стрелка высотомера поползла за седьмую тысячу метров. . . Рекорд высоты литовских планеристов остался ниже. Небо над головой приобретало необычный, тёмно-фиолетовый оттенок. А планёр поднимается всё выше и выше.

9500 метров! Так высоко не забирался ещё никто из совет-

ских планеристов. А поток не прекращается! Можно подниматься выше!

Женя взглянул на манометр, и сердце у него ёкнуло: кислорода в баллончике оставалось на несколько минут. Очутиться на такой высоте без кислорода — смерть. Быстрее вниз!

Сквозь окно в сплошных тучах едва виднелись кварталы Софии. Там свирепствовал осенний циклон, хлестали дожди, а тут светило солнце, и безбрежное облачное море внизу напоминало виденные в кино просторы Арктики. Здорово!

Но любоваться этой красотой некогда — скорее вниз, где есть кислород, жизнь. . . Там ждут своей очереди на полёт друзья. Он выпустил воздушные тормоза и направил планёр в разрыв между тучами.

Вскоре Руденский давал советы Олегу Пасечнику:

— Главное — постарайся включить кислород, насколько это возможно, позже, чтобы сэкономить его для высоты. Тогда наверняка подымешься выше, чем я.