Здравствуйте Аисты

На следующий день поехал я в аэроклуб. И здесь тоже многих нет.. . Увидел меня инструктор Вячеслав Ефименко, который уже перед войной был знаменитым на всю страну планеристом, узнал и обрадовался.

— Демобилизовался? — посмотрел он на мою военную форму без погон.

— Так точно! — отвечаю. — Военным планеристом был, на десантных планёрах летал.

— Вот и отлично! — оживился Ефименко. — Поступай к нам в аэроклуб инструктором. Планеристы очень нужны. Правда, планёров пока нет, но будут. Зайди к начальнику аэроклуба и напиши заявление о приёме на работу. . .

— Да нет, — ответил я, — инструктором вряд ли.. . Учиться хочу. А вот спортсменом-планеристом — с удовольствием!

— Ну что ж, высшее образование штука нужная, — одобрил Ефименко, — а летать не бросай. Можно и спортсменом. ..

Написал я заявление, вышел от начальника аэроклуба и не могу поверить, что снова буду летать в родном киевском небе, в том самом аэроклубе, в который меня после десятилетки из-за пальца не приняли, на медкомиссии забраковали. Да ещё с таким мастером парящих полётов, как Ефименко! И на спортивных планёрах! Ведь это же совсем не то, что на огромных, неповоротливых десантных. Спортивные планёры по сравнению с ними всё равно что юркие истребители против бомбардировщиков: изящные, манёвренные, одноместные или, максимум, на двух человек рассчитаны.

А главное, они могут сами, без помощи самолётов, набирать высоту и пролетать без мотора, без буксира огромные расстояния. Такие полёты называются парящими.

Однако смогу ли я научиться парить? Смогу ли так, как Ефименко, без мотора, без капли бензина набирать высоту в восходящих потоках тёплого воздуха и летать далеко-далеко?

Я пока ничего этого не умею, потому что на огромных десантных планёрах парить нельзя, они не для этого приспособлены. На них можно было набирать высоту на буксире за самолётом. А отцепился — всё, планируешь только вниз.

— Скажите, — заглянул я снова в планёрный класс к Ефименко,— и парить будем?

— Ну а как же! — улыбнулся он. — Без этого планерист не планерист! Парящие полёты в планёрном спорте — самое главное. И тебе понравится. Вот увидишь. ..

ЛЕЧУ, КАК АИСТ

рошло много лет. Теперь меня уже не удивишь секретами парящего полёта. Я знаю, как и почему

аисты, ни разу не взмахнув крыльями, набирают высоту и пролетают большие расстояния. И если хотите подсмотреть эти секреты, я могу взять вас с собой в полёт.

Правда, мой планёр А-15, созданный генеральным авиаконструктором Олегом Константиновичем Антоновым, одноместный. Но если вы внимательно прочтёте эту главу, то, надеюсь, всё поймёте, словно летите вместе со мной.

Погода сегодня для планеристов отличная: светит солнце, тепло, небо синее, и уже в десять часов по лазури поплыли первые кучевые облака. Давайте поторапливаться, потому что путь предстоит далёкий: по маршруту Киев — Ровно—Киев. Это 522 километра в оба конца без посадки. Если удастся преодолеть такое расстояние, будет установлен новый всесоюзный рекорд дальности полёта в намеченный пункт с возвращением к месту старта.

Цельнометаллический А-15, поблёскивающий длинными крыльями, уже осмотрен и подготовлен к полёту. Спортивные судьи проверили свои секундомеры, опломбировали и вручили мне барограф, разрешили вылёт.

Барограф — это прибор, который на закопчённой бумаге чертит своеобразный график полёта в виде тонюсенькой линии. Потом такой график всё расскажет судьям о полёте: сколько времени планерист находился в воздухе, сколько раз и какую набирал высоту. Пилот обязан брать барограф в любой парящий полёт, а сейчас он особенно необходим, потому что без барограммы судейская коллегия не имеет права регистрировать рекорд, даже если я и совершу полёт удачно. Таковы правила. Поэтому не удивляйтесь, что я особенно внимательно проверяю барограф и тщательно укладываю его на верхнюю полку багажника.

И ещё я беру с собой сумку с бортовым пайком и тёплой одеждой на случай, если всё-таки не повезёт и придётся где-то сесть и ночевать в поле. А это может случиться с каждым планеристом в любом полёте: ведь планёр, напоминаю, без мотора.. .

Итак, всё готово. Я надеваю парашют, усаживаюсь поудобнее в тесной кабине; застёгиваю привязные ремни, ещё раз проверяю все рули и приборы, включаю радиостанцию и докладываю на СКП, что готов к рекордному полёту.

Лётчик самолёта-буксировщика только этого и ждёт. Он запускает мотор и подруливает на своем Як-12 к планёру. Друзья тут же прикрепляют к буксировочному замку капроновую верёвку от самолёта, кто-то поднимает с земли крыло, на которое опирается планёр, — ведь у него только одно колесо и сам он не может стоять ровно, да и это единственное колесо в полёте убирается в фюзеляж, чтобы сопротивление воздуха было меньше. Самолёт немного проруливает вперёд и натягивает буксирную верёвку, чтобы не было слабины.

— Я — ноль первый, к полёту готов!

«Ноль первый» — это мой позывной, и теперь весь полёт в разговорах по радио я буду называть себя только так.

— Ноль первого понял, взлёт разрешаю! — раздаётся команда с СКП.