Завтрак у Sotheby’s

А вот некоторые французские салонные художники XIX века – точно порнографы. В сентиментальном, притворно-застенчивом облике их нимф и Венер есть некая порочная искушенность. Их можно спасти для рынка и превратить в приемлемый объект продажи, только с надменной иронией представив публике как образцы китча [см. выше раздел «Пошлость»]. В таком духе Джефф Кунс создает откровенно порнографические образы, например фотографируясь со своей музой Чиччолиной в самых недвусмысленных позах, однако не продает их как порнографию. Он изымает их из одного контекста и помещает в другой – в контекст поп-арта [см. главу V «Словарь терминов»]. В этом качестве они стоят несколько сот тысяч долларов. И хотя лежащие в их основе образы, возможно, остались порнографическими, произведения искусства, в которые они претворены, уже не порнография, если вы понимаете, что я хочу сказать.

Секрет продажи эротического искусства прост: всячески обращайте внимание потенциального покупателя на искусство, а не на секс. Не говорите ему: «Посмотрите, как соблазнительно скользит юбка, обнажая ее бедро». Скажите: «Это образец бескомпромиссного реализма». Или: «Чудесная, ироничная визуальная деконструкция принципов нашего консьюмеристского общества».

Exoticism Экзотика

Картина или графическая работа Делакруа, навеянные его первым африканским путешествием 1832 года, рисунок Ван Гога, изображающий вид Прованса и выполненный японским тростниковым пером, таитянское полотно Гогена – это чрезвычайно популярные произведения искусства, созданные тремя художниками из числа тех, что сейчас пользуются высочайшим спросом на рынке. Почему? Потому что экзотика хорошо продается. Публика восторженно принимает художников, черпающих вдохновение в странствиях по далеким или малоизвестным уголкам планеты и переплавляющих его в образы, способные потрясать, забавлять, порождать перемены, возбуждать сладострастие, вызывать удивление или благоговение.

Начиная с XVI века целью паломничества художников была Италия, поскольку там они могли одновременно увидеть совершенно иные пейзажи, насладиться иным светом, воспринять иные обычаи и приобщиться к идеальным критериям красоты. Затем, в начале XIX века, европейцам стали постепенно открываться Северная Африка и арабский мир. Пионеры ориентализма, такие французские живописцы, как Делакруа и Теодор Шассерио, будучи романтиками, испытали на себе обаяние Востока и отправились туда в поисках приключений, обнаружив бездонный кладезь новых, ярких сюжетов и тем для последующих поколений европейских художников. В середине XIX века западному миру предстала Япония с ее удивительным национальным искусством, оказавшим сильное влияние на европейский модернизм. А в конце XIX века на Таити переезжает Гоген, в очередной раз пытаясь вдохнуть новые силы в уставшее, исчерпавшее себя европейское искусство, познакомив его с образцами наивного, исполненного жизненной энергии, яркого примитивизма.

Италия

Италия стала первым источником экзотических сюжетов, по крайней мере для жителей Северной Европы. «Чем можно наслаждаться, путешествуя по Италии?» – задавал вопрос Стендаль в октябре 1824 года и сам же отвечал на него: «Чистым, прозрачным воздухом, великолепными пейзажами, „a bit of a lover“ [в оригинале написано по-английски], прекрасной музыкой, прекрасными картинами, прекрасными церквями, прекрасными скульптурами».

Для художника все перечисленное имело свою привлекательность. В XVI–XIX веках живописцы из Северной Европы нескончаемым потоком пересекали Альпы, направляясь в Рим, ибо там, по их мнению, они могли проникнуться духом Античности и узреть чудесные ландшафты, а значит, обогатить и усовершенствовать собственное искусство. Некоторые художники возвращались домой, пробыв в Италии совсем недолго, иные задерживались дольше, чем намеревались поначалу, многие за время своей художественной карьеры ездили в Италию постоянно, а находились и те, кто, не в силах противиться ее обаянию, переселялись туда навсегда. В поток европейцев, стремившихся в Италию, влились и молодые люди, совершавшие «гранд-тур», причем многие из них возвращались на родину не только пережив возвышающее душу соприкосновение с образцами античного и ренессансного искусства, но и увозя с собой на память о близком знакомстве с итальянской культурой его оригиналы.