Завтра ты умрешь

– Ты можешь быть лауреатом Нобелевской премии, контролеров это не колышет. – Марина достала носовой платок и вытерла ее потное лицо. – Уля, ты тоже мокрая, иди сюда… Там пускают по росту, но вообще, на всякий случай, врите, что вам двенадцать лет. Может, со мной и проскочите.

– Ты тоже будешь кататься? – Ульяна покорно и даже как будто с удовольствием подставила ей лицо.

Марина заверила ее, что своего не упустит, наскоро причесала девочек и повела их дальше, в глубь парка. По дороге она размышляла о том, что дети в самом деле наделены чудесной способностью переносить удары судьбы. Двойняшки, сами того не замечая, уже говорили ей «ты». «Если бы мне удалось с ними поладить, мы были бы счастливы! Но если нет… Тогда лучше мне остаться просто Мишиной любовницей. Никакой зависти, никакой ответственности, никаких стычек с детьми. Семьи, впрочем, тоже никакой. Думайте сами, решайте сами, иметь или не иметь!»

Она прокатилась с детьми на устрашающем аттракционе – вагончики «дикой» железной дороги порою вставали под прямым углом над землей, на внушительной высоте, так что даже взрослые издавали ужасающие вопли. Дети были так ошеломлены, что уже и кричать не могли. Они прижались к будущей мачехе, и Марина была уверена, что большую часть пути девчонки просидели с закрытыми глазами. Даже бойкая Алина заметно побледнела, высадившись из вагончика, и какое-то время шла рядом молча, не выпуская Марининой руки. После этого женщина стала выбирать менее экстремальные аттракционы. На некоторых все же приходилось врать, прибавляя девочкам возраст, но в большинстве случаев их пускали. Постепенно первоначальный страху детей притупился, и они даже начали критиковать аттракционы. «Этот для малышей!» «Этот совсем не страшный!» «А на этом ты точно описаешься!» «На этом?! Как ты его вообще заметила!»

Наконец все проголодались. Дети держали слово и, хотя у них были свои деньги, даже не подходили к лоткам с заманчивыми лакомствами. Марине хотелось бы знать, каким капиталом располагают девочки – ведь вчера они пытались купить ее молчание, – но спрашивать она не решалась. Такой вопрос не мог не вызвать у них подозрений, а выяснить это было необходимо. «Чем больше у них денег, тем дальше они могут убежать, если их опять что-то не устроит. И этим «что-то» буду я, тетку они уже выжили!»

Женщина повела своих подопечных в уличное кафе, примостившееся под боком у «пиратского корабля», последнего аттракциона, который они посетили. После него все дружно решили, что с них хватит – «плавание» у всех вызвало приступ морской болезни. Дети уселись за шаткий пластиковый столик сомнительной чистоты и принялись озираться с таким довольным видом, словно попали в мир своей мечты.

– Вы когда-нибудь ели в уличных кафе? – спросила Марина, у которой выражение их лиц вызвало подозрения.

Оказалось, не ели. Более того – им был незнаком обыкновенный «фаст-фуд» – тетка считала, что ничего более вредного для ребенка придумать нельзя. Марина была полностью с ней согласна, однако охотно посмотрела бы на ребенка, который предпочтет полезную здоровую пищу какой-нибудь залежалой сосиске в тесте. Она осведомилась, нет ли у кого из детей аллергии?

– И не вздумайте врать! – предупредила она. – Если вас обсыплет пятнами, я сдам обеих в зоопарк – как раз успею к закрытию!

Аллергии, по клятвенным заверениям, ни у кого не было, и вскоре дети с немым восторгом поглощали свиной шашлык с жареной картошкой, кетчупом и луком, запивая все это ледяной колой. Их тетка наверняка сошла бы с ума от такого зрелища, но Марина наблюдала за детьми с фаталистическим спокойствием. Она вообще без энтузиазма относилась к диетам, считая, что кому суждено быть повешенным, тот не утонет, а от всего все равно не убережешься. «Главное для здоровья – чистая совесть, – часто говаривала ее мать, – а без нее ни одна таблетка тебя не возьмет!» С годами Марина начала понимать, как та была права. Она тоже ела с аппетитом и в глубине души признавалась себе, что у нее давно уже не было такого замечательного выходного дня. К концу обеда все трое чувствовали себя так, будто прожили вместе не один год. Наевшись и бросаясь друг в друга оставшимися ломтиками картошки, девочки стрекотали наперебой:

– Здорово, а мы пойдем к тем, дальним аттракционам?

– Нас пустят, или там уже все для взрослых?

– Ты можешь где-нибудь прокатиться одна, мы подождем, – великодушно предложила Алина. – Не сбежим, не бойся.

– Я не боюсь, – улыбнулась им женщина, снова доставая из сумки платок. – Вытритесь, смотреть жутко! Просто не хочу одна кататься. Не то удовольствие.

Ульяна посмотрела на нее как-то особенно внимательно – когда Марина видела у ребенка такой взгляд, ей каждый раз становилось не по себе. Все-таки в этих детях было слишком много взрослого.

– Так ты выйдешь за папу или нет? – внезапно спросила она. Ее сестра замерла с заготовленным для броска ломтиком картошки в руке и тоже ждала ответа.

– Выйду, – твердо ответила Марина. Она решила не юлить с этими детьми – они были слишком умны. – Теперь уже точно. Я сказала «да».