Завоевания в Центральной и Южной Америке XV—XIX веков. Под властью испанской короны

Главными правами, которыми обладали все народы, были права на мирную торговлю и взаимосвязи с любым другим народом, а также мирное проповедование Евангелия. Испанцы изначально разделяли с другими народами право на посещение Индий с такими целями. Однако папа римский в силу своей регулирующей власти вверил обязанность распространять христианство в Новом Свете одним испанцам – отчасти как нации, больше всего подходящей для выполнения этой задачи, а отчасти для того, чтобы избежать соперничества, так как у испанцев было дополнительное право – право первооткрывателей. Папский указ был обязательным для выполнения всеми христианскими владыками, но не индейцами. Однако индейцы, равно как и христиане, были связаны более широкими нормами права народов и были обязаны принимать испанцев мирно и слушать Евангелие. Со своей стороны испанцы должны были вести себя как христиане, предлагать индейцам мирно торговать, воздерживаться от поведения, провоцирующего сопротивление, и должным образом представлять Евангелие. Индейцы не могли навлечь на себя наказание завоеванием, просто отвергая Евангелие после его прослушивания; но отказ слушать его, принимать чужеземцев, ничем не вызванные нападения на торговцев или миссионеров – любое из этих правонарушений немедленно давало испанцам основания для войны и завоевания.

Право народов, по мысли Витории, не требовало всеобщего принятия, чтобы претендовать на юридическую силу во всем мире. Jus gentium изначально произошло из естественного права. Максимальным соответствием формулировке естественного права было «единодушие большей части всего мира, особенно в интересах общественного блага для всех». Предполагаемое большинство народов, представляемое христианской Европой, поэтому считалось стражем естественного права, обладающим вторичными правом и долгом (так как индейцы были членами «естественного общества и содружества») осуществлять благожелательную отеческую опеку над народами, живущими в невежестве или открытом неповиновении естественному праву. Типичными проступками против естественного права, совершенно отличными от проступков против права народов, были тирания, человеческие жертвоприношения и скотоложство; все это приписывалось индейцам испанскими колонистами и в высшей степени косвенно и авторитетно – Овьедо. Однако Витория снисходительно и скептически относился к таким сообщениям и не стал основывать право на завоевание лишь на одних нарушениях естественного права.

Возможность того, что большинство индейцев могут предпочесть жить под властью испанцев; долг защищать новообращенных христиан от опасностей гонений или рецидива обращения к язычеству; право помогать дружескому народу в справедливой войне с соседом (вроде вражды тласкаланцев с конфедерацией ацтеков, чем умело воспользовался Кортес) – все это было признано дополнительными второстепенными оправданиями вооруженной интервенции испанцев в Новый Свет.

Какими бы ни были оправдания, Витория явно предпочел бы, чтобы империя была основана на мирной торговле, а не образовалась в результате завоевания. Он считал торговлю по крайней мере такой же эффективной, как и завоевание, при распространении Слова Божьего, при удовлетворении законного желания индивида извлекать выгоду и увеличении королевских доходов. В поддержку этой своей веры он ссылался на успехи португальцев на Востоке – тему, в которой он не мог быть хорошо информирован. Однако он признавал, что как только испанцы обосновались в Индиях, они не могли просто уйти и оставить своих колонистов и новообращенных умирать. Он полагал, что правление Испании даже в чисто светском смысле могло принести пользу индейцам: «Эти люди не неразумны, а неразвиты; по-видимому, они не способны жить в цивилизованном государстве согласно требованиям гуманизма и закона… поэтому управление ими, как детьми, следует поручить людям разумным и опытным… Но это вмешательство должно быть им во благо и в их интересах, а не просто для выгоды испанцев, так как в противном случае испанцы будут подвергать свои собственные души опасности». И в конце: «Главное, что никаких препятствий не должно быть на пути Евангелия… Я лично ничуть не сомневаюсь в том, что испанцы были вынуждены применять силу и оружие, чтобы продолжать там свою работу; хотя я боюсь, что принятые меры были чрезмерными по сравнению с теми, которые допускает человеческий и божий закон».