Завет Локи

– Ну и видок у тебя, Один! – сказал я с сочувствием.

– Да ты и сам неважно выглядишь, – откликнулся он. – Я, возможно, забыл тебя предупредить: те силы, что находятся под Холмом, способны оказать весьма отрицательное воздействие на твой нынешний физический облик.

Он был прав: если честно, чувствовал я себя далеко не блестяще. Раненая рука по-прежнему болела, и моя светящаяся фиолетовым светом кровь по-прежнему крупными каплями стекала на траву. Зато сейчас я, по крайней мере, был уверен, что ко мне постепенно возвращается моя магическая сила, однако это сопровождалось все усиливавшейся физической слабостью. «Потрясающе, – думал я. – Только слабости мне и не хватало!»

– И каково же это отрицательное воздействие? – спросил я.

– Греческий огонь, как известно, обжигает. А если к греческому огню добавить некое летучее вещество…

– Тогда пуф-ф, и все! – бодро закончила за него Хейди.

– Впрочем, все это особого значения не имеет, – продолжал Один, – потому что очень скоро нас с тобой здесь не будет, и мы окажемся в местах, куда более соответствующих нашему статусу. – Он дружески мне подмигнул – в точности как когда-то, но меня это почему-то ничуть не ободрило.

– В последний раз, когда я позволил тебе выбрать для меня такое место, – напомнил я ему, – то постель там оказалась чересчур жесткой, убранство крайне убогим, вокруг воняло, а змеиный мотив в декоре был решительно de trop[61].

– Ах вот ты о чем! – пренебрежительно махнул рукой Один. – Но я же тогда был совсем другим. Но тебе, пожалуй… да, тебе, пожалуй, все-таки стоит поберечь силы. Вообще-то в последний раз ты рожал уже довольно давно, так что…

– Что-что я в последний раз делал довольно давно?

Один опять улыбнулся.

– Ты прав: я ведь так и не разъяснил тебе эту часть моего плана. Хотя сейчас, пожалуй, не самое подходящее для этого время. Сейчас тебе нужно сосредоточиться. Он уже близок. И у тебя остается только одна возможность.

– Какая еще возможность?

– Как это какая? Родить Слейпнира, конечно! Точно так же, как ты это сделал, когда наши миры были еще молоды. Правда, тогда ты обладал и прежним обличьем, и прежней магической силой. А сейчас у тебя имеется лишь один-единственный заряд этой силы; но его должно хватить для того, что нам необходимо. А теперь просто покрепче ухватись за поводья и думай о доме.

– И всего-то? – съязвил я. – А что потом? Погоди, дай-ка я сам догадаюсь. Сперва мы одержим победу над врагом. Затем, разумеется, освободим ванов, затем восстановим Асгард…

На мгновение мне показалось, что он потрясен.

– Что заставляет тебя думать, что такое вообще возможно? – с затаенной горечью спросил он.

Я пожал плечами.

– Да ладно, старичок, расслабься. Я же просто пошутил. Помнишь ту дурацкую компьютерную игру?

Один скорбно на меня глянул. Ого! Пятьсот лет минуло после Рагнарёка, а он по-прежнему не готов слушать шутки об Асгарде.

– Хорошо. – Я решил перевести разговор на рациональные рельсы. – Тогда скажи мне, какова будет доля Хейди? Она-то что в результате получит?

– Во-первых, голову своего отца, разумеется. А во-вторых, любую информацию, какую способна эта голова выдать – если, конечно, Хейди удастся ее убедить.

«Ох, ничего себе! – подумал я. – А что, если первое, чего эта голова захочет, это раз и навсегда покончить с нами, воспользовавшись теми новыми рунами, которые ты подарил Хейди?»

Но я видел, что Генерал пребывает в упрямом настроении и даже слушать меня не станет. И потом, рядом стояла сама Хейди. Она не выпускала Мег из своих цепких лап, и спасти девушку у меня не было ни малейшей возможности – во всяком случае, я пока что не был готов ради ее спасения принести в жертву самого себя. Нет, придется мне все-таки отыскать этого проклятого Оракула! Ради Одина, ради Хейди, ради Маргарет, ради Попрыгуньи.

И я, собрав в уме все известные мне руны, закрыл глаза и стал думать о доме, который отчего-то казался мне больше похожим на дома из мира Попрыгуньи, чем на тот дом, какой был у меня когда-то в Асгарде. Вскоре послышался скрежет, затем – оглушительный грохот, и Холм словно ожил: камни сами собой стали выворачиваться из пересохшей земли, а из щелей остриями пик хлынул наружу тот фиолетовый свет, и я почувствовал, как эти фиолетовые раскаленные пики насквозь пронзают мое тело… Крича от боли, я рухнул на колени и тут же услышал крик Одина:

– Давай! Хватай скорее поводья! И тужься! Тужься! Еще сильней! Тужься, тужься!

Сон

В космосе никто не сможет подслушать твой сон.

Локабренна: 9:12

Глава первая

Должен сказать, что в первый раз рожать было намного проще. Впрочем, эти новые «роды» к моему физическому телу отношения практически не имели: это было скорее что-то вроде химической реакции.