Завет Локи

Под ее суровым взглядом гоблин окончательно поник. Характер у этой девочки оказался куда крепче, чем мне сперва показалось. Это хорошо. Возможно, мне еще понадобится ее внутренняя сила. А что, если она способна меня видеть? – вдруг подумал я. Уж больно серьезно и испытующе она в мою сторону смотрела. Однако ничего больше Нэнси не сказала; просто подошла к коню и аккуратно пристроила корзину ему на спину, а затем как-то особенно внимательно посмотрела на дитя, и этот ее острый внимательный взгляд показался мне – поскольку теперь она стояла гораздо ближе – каким-то очень знакомым. Да и не только взгляд, но и волосы, и упрямый подбородок, и напряженно прямая, словно застывшая, спина – все это очень напоминало Попрыгунью в такие моменты, когда она готовилась услышать от кого-нибудь очередную гадость в свой адрес.

– Мне очень не хочется тебя оставлять, – сказала она, обращаясь к младенцу, но глядя при этом прямо на меня, – но под Холмом ты будешь в большей безопасности, да и тамошний Добрый Народ за тобой присмотрит. Даст тебе и пищу, и кров. Говорят, что если достаточно далеко пройти по этим подземным коридорам, то попадешь в Страну Ростбифов, где дети весело играют в золотистых полях и никто никогда не бывает голодным.

Самые настоящие сказки, разумеется, но пусть себе говорит что хочет, решил я. А Нэнси, утирая слезы, лившиеся уже ручьем, снова повернулась к Сма-ракки:

– Пообещай, что будешь как следует о нем заботиться! Поклянись своим истинным именем!

– О да, мисс, клянусь, – сказал гоблин, искоса на меня глянув. – Не тревожься. О нем будут заботиться, как о принце, ты даже в голову ничего такого не бери!

Девушка, так сильно похожая на Попрыгунью, только вздохнула. А потом сказала:

– Ладно, забирай его. Да смотри за ним хорошенько. И не забудь: я всегда здесь. Так что если ему когда-нибудь понадобится… – Голос у нее сорвался, и она умолкла. А потом, наклонившись над корзиной, нежно поцеловала младенца в щечку. Я быстро шепнул Слейпниру: «Стоять!» И легко проник в новое человеческое тело.

Конец игры

Глава первая

Я столько раз делал это и раньше, однако каждый раз до глубины души бываю поражен, какая лавина новых, вызывающих головокружение чувств обрушивается на тебя при столь стремительной смене обличья. Я уже говорил, что Время в царстве Сна значения не имеет, и сейчас у меня было такое ощущение, словно моя предыдущая «инкарнация» завершилась более сотни лет назад. И плоть, столь обманчиво кажущаяся однородной, когда смотришь на происходящее из страны Сновидений, в реальной действительности у разных существ сильно различается.

Пребывание в теле Попрыгуньи походило на пребывание в глухом подвале с неровными пещеристыми стенами, битком набитом воспоминаниями, ощущениями и мыслями, окрашенными в цвета ее личности. Но когда ее душа покинула наше общее тело, а я в нем остался, мне стало казаться, что я нахожусь в чьем-то опустевшем доме, где всё, даже обстановка, принадлежит какому-то незнакомцу. Недолгое нахождение внутри Джонатана Гифта напоминало визит в большую библиотеку. А вот моя новая «квартира» оказалась чем-то вроде узкой пещерки, темной и теплой, где единственным намеком на присутствие «хозяина» было легкое ощущение испытываемого им дискомфорта да еще, пожалуй, капелька любопытства; он пока что не обладал сколько-нибудь выраженным представлением о собственном «я», а из воспоминаний у него сохранились лишь самые невнятные – о теплом темном убежище и сильном стуке материнского сердца.

«Значит, теперь я младенец», – думал я. Не самый практичный вариант, но абсолютно необходимый, если я намерен и клятву, данную Генералу, сдержать, и Пророчество при себе оставить. В общем, довольно изящное решение того, что казалось неразрешимым парадоксом.

Я попытался отыскать у своего нынешнего «хозяина» хоть какие-то следы магической силы и обнаружил тонкую нить фиолетового света. Это, разумеется, не шло ни в какое сравнение с тем могуществом, каким я сам когда-то обладал, но все же было гораздо лучше, чем ничего. Возможно, его магические силы будут расти с ним вместе. А возможно, я и сам несколько позже смогу над этим поработать. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы это проявилось? Два года? Три? Пожалуй, в целом не слишком долго, если учитывать всю данную ситуацию. А пока что, всего лишь попытавшись пошевелиться, я обнаружил, что пугающе слаб и почему-то начисто лишен координации движений. Я открыл рот, и звук, который оттуда вылетел, показался мне одновременно и чрезвычайно юным, и чрезвычайно старым – по-детски звонким и старчески надломленным. И меня плотным одеялом окутал такой жуткий страх, какого я никогда еще не испытывал; это был страх безымянный, похожий на дурной сон или на внезапно обрушившееся ощущение собственной смертности. «Что со мной творится? – беззвучно взвыл я. – Что это за новая пытка, великие боги?»