Хотя, честно говоря, отправляя ему это послание, я вовсе не был уверен, что этот мальчик поймет, насколько от его дальнейших действий зависят наши жизни – моя и его лучшей подруги. И точно так же я понятия не имел, хватит ли у Эвана артистических способностей, чтобы убедить Гулльвейг-Хейд, будто Один по-прежнему находится в его теле. А сам я теперь не имел ни малейшей возможности узнать, сработало ли то, о чем я его просил, или же действительно наступит
«Пожалуйста, Эван! Ты просто сделай это! Просто сделай, и все!» – мысленно внушал ему я, цепляясь за гриву Слейпнира, который стремительно летел к дальнему пределу царства Сна. Мир, созданный Архитектором, окончательно развалился; куски собора кружили вокруг нас, точно планеты вокруг солнца, и любой из них мог запросто уничтожить Попрыгунью или Генерала, а нашего скакуна сбросить с небес на землю. Каждую секунду Оракул мог окончательно проснуться, и тогда перед нами возникла бы реальная возможность быть разорванными на куски в вакууме небытия.
Но хуже всего было то, что Хейди, поняв в итоге, сколь велико мое предательство, метнула вслед Слейпниру целую сеть связующих рун, и руна
–
– Ох, да загляни ты в программу! – раздраженно бросила Хейди. – Ведь он все это с самого начала задумал. Что ж ты никак не поймешь, дубина стоеросовая, что этот сон был ловушкой? И эта ловушка сейчас захлопнется? А значит, мы с тобой, бестелесные, лишившись Слейпнира, так тут и останемся!
И наконец-то наш Громовник все понял. Впрочем, его верность Генералу была такова, что он все равно готов был сделать все, что в его силах, лишь бы выиграть для нас несколько крайне необходимых мгновений. И когда Хейди подняла руку, собираясь метнуть в Слейпнира очередную руну, прямо перед ней щитом встал могучий Тор. Они стояли так близко друг от друга, словно вся эта сцена вот-вот завершится любовными объятиями, а потом… потом они и впрямь обнялись, точнее, яростно вцепились друг в друга…
– Только бы оно того стоило! – прорычал Тор, и я, услышав это даже по ту сторону широченной дельты реки Сновидений, крикнул ему:
– Клянусь, я никогда и ни за что тебя здесь не брошу! И мы с тобой непременно встретимся вновь – когда-нибудь в другом месте!
И тут же подумал: «Ну и зачем я это пообещал?» Давать столь серьезные обещания – это совсем на меня не похоже; еще менее вероятно – что я сказал действительно то, что думал. Однако обещание было дано, и виноват в этом наверняка был мой излишне тесный контакт с Попрыгуньей – конечно же, это она сделала меня таким мягкосердечным, ведь она всегда питала к Тору особую слабость. Однако сам я прекрасно знал: согласно моему плану, именно Тор должен быть принесен в жертву.
Оракул уже вполне проснулся: вскоре ему предстояло вновь вернуться в ту окаменелую голову, где он столько столетий и обитал. Еще несколько мгновений – и этот приснившийся мир окончательно исчезнет, растворится в воздухе, превратится в ничто. И за этот крошечный отрезок времени мне нужно было не только спастись самому, но и обеспечить Попрыгунье возвращение в ее родной мир, а также отправить Одина как можно дальше от головы Оракула. Забудьте о шуточной задачке с козой и капустой; мне сейчас предстояло осуществить куда более сложный трюк, имеющий поистине колоссальные пропорции.
Но, как оказалось, и у Хейди в рукаве был припрятан еще один фокус. Полностью восстановив свое обличье, она вырвалась из объятий Громовника и, подняв руку, призвала на помощь магию. Я тут же выставил перед собой щит в виде руны