Защитник 80-го уровня

Примерно в таком же формате, но с большими препятствиями изменялась позиция ЕСПЧ в отношении ЛГБТ-сообщества. Первоначально отношения между однополыми партнерами не признавались ЕСПЧ входящими в сферу семейных отношений, защищаемых ст. 8 Конвенции, а сами жалобы объявлялись неприемлемыми. Так, в первом подобном деле «X. и У. против Великобритании» (1983 г.) указывалось, что, «несмотря на современную эволюцию восприятия гомосексуальности», отношения в однополой паре попадают в сферу права на уважение частной жизни, но не признаются жизнью семейной. Однако постепенно практика ЕСПЧ по данному вопросу эволюционировала – сначала в отношении гражданских прав на наследование, на уважение жилища, для защиты прав арендодателя, затем по существу отношений: в делах «Карнер против Австрии» (2003 г.), «Козак против Польши» (2010 г.) ЕСПЧ пришел к выводам, что «государство, выдерживая баланс между защитой семьи и правами сексуальных меньшинств, должно учитывать изменения, происходящие в обществе, в том числе тот факт, что частная жизнь может вестись не одним способом». И, наконец, в постановлении «Р.В. и J.S. против Австрии» (2010 г.) ЕСПЧ, сославшись на изменения в законодательстве многих европейских государств, заявил со всей определенностью: «Учитывая эту эволюцию, Суд полагает искусственным утверждать, что в отличие от разнополых пар пары однополые не могут вести семейную жизнь в смысле статьи 8. Следовательно, отношения заявителей, сожительствующих однополой парой, проживающих в стабильном фактическом партнерстве, включаются в понятие семейной жизни, как включались бы в него и отношения разнополой пары в аналогичной ситуации». Наконец, в постановлении «Олиари и другие против Италии» (2015 г.) ЕСПЧ смог констатировать, что уже 24 из 47 государств – участников Совета Европы приняли законы в пользу юридического признания однополых пар и «Италия – единственная западная демократия, которая до сих пор не предприняла никаких мер». При этом отмечалось, что, поскольку в Европейском союзе нет консенсуса по вопросу о форме легализации однополых союзов, каждое государство решает его самостоятельно: полностью приравнивает к обычному браку либо регистрирует гражданское партнерство, позволяющее однополым парам пользоваться теми же правами, какие имеют гетеросексуальные супруги. В России отсутствует официальное признание любых форм союзов для однополых пар. Учитывая, что именно отношение к правам ЛГБТ ныне используется в государственной пропаганде для противопоставления «растленного» Запада и «духовной» России, рассчитывать на юридическое оформление однополых союзов в ближайшее время не приходится. Но, думается, со временем политизированный накал спадет, и легализация гражданского партнерства станет возможной.

Менее удачным оказалось вторжение ЕСПЧ в область избирательного права. Признав нарушение ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции (свободные выборы) в делах против Великобритании, Италии и России запретом осужденным к лишению свободы голосовать на выборах, ЕСПЧ, как представляется, неосновательно вмешался в свободу усмотрения национальной правовой системы. Признанный авторитет в области правоведения лорд Хоффман точно подметил, что ЕСПЧ «не мог справиться с искушением расширить свою юрисдикцию и установить единые нормы для стран-участниц. Он приравнивает себя к Верховному суду США, устанавливающему федеральное законодательство для европейских стран». Данный вопрос является спорным и по-разному решается в национальных законах: одни позволяют всем осужденным голосовать, другие всем запрещают, третьи проводят селекцию в зависимости от тяжести совершенных преступлений или срока наказания. Но нельзя не признать, что запрет голосования основан не только на традициях, но имеет и весомые рациональные аргументы: условия несвободы искажают волеизъявление заключенного, кроме того, администрации тюрем имеют возможность манипулировать голосованием сидельцев. Посему разумным было бы предоставить право решать эту проблему национальным парламентам.

Обращаясь к отечественному законодательству последних лет, нетрудно прогнозировать, где «заискрит» при его столкновении со стандартами ЕСПЧ. Так, обречена на признание нарушающей Конвенцию норма об иностранных агентах, поскольку в ней содержится абсолютно безразмерное, каучуковое понятие «политическая деятельность». Отсутствие правовой определенности данного понятия признано уже всеми, включая Президента страны В. Путина, председателя Совета по правам человека при Президенте России Н. Федотова, Уполномоченного по правам человека Э. Памфиловой, министра юстиции Коновалова, но никаких изменений в закон не вносится и чиновничий и судейский произвол продолжается, решая властный заказ – удалить из общественной жизни неугодные правозащитные организации.