Заражение

– Да, нет, я понял, держать двери закрытыми, никого не впускать без особого разрешения. Понятно. Да, да, хорошо. Завтра меня Евгений сменяет… А? Эээ, но у меня по графику рабочие смены заканчиваются… Понял, хорошо, – на лице Игоря застывает отображение внутренней борьбы. Еще чуть-чуть и к собственной радости сдастся, чтобы задать не-по-регламенту вопрос, но на противоположном конце трубки гудки – короткие точки, свидетельствующие, что разговор окончен. Решимости на «перезвонить» нет, цена такого «нахальства» на степень выше, чем в разговоре простое, но не оправданное в приказ-действие системе, вопрошение.

Он откидывается, окидывая в напряженном безразличии сетку мониторов, на спинку дешевого офисного кресла, сосредотачивается над тем, что только услышал. «Здравствуй, Игорь, с сегодняшнего дня у нас запрещается вход в здание без особого разрешения, подписанного мною»… «меры противоэпидемиологической защиты»… «двери держать закрытыми»… «никакой серьезной опасности не несет»… «отнестись ответственно»… «тебе настоит не покидать своего рабочего места в течении следующих нескольких дней»… «Завтра твоя смена?»… « …оплата в двойном размере»… «возможны определенные карьерные сподвижки»… Последние две части смакуются, ими он ласкает себя с четверть часа, по прошествию которых отскакивает и сидит уже с выпрямленной «по уставу» спиной. Ментальная мастурбация эякулировалась ответственностью, с которой он решает впредь, безусловно и всегда исполнять свои обязанности. Но поиски воплощения этого чувства заканчиваются решением «перекурить».

Слова, сказанные им руководством четко вычерчены еще в сознании, что заставляет уже в переулке, куда он вышел, принять неспешно роль следователя… с подозрением осматривает проходящих людей… пара молодых людей, убывающих мимо в спешке, задают вопрос: «Куда торопимся?», и, действительно, куда они могут так торопиться в это утро вторника? Тот, кто должен быть на работе, уже давно должны на ней быть, а может на пьянку идут, или с? К бабам? Помогать третьему с переездом или успеть купить подарки к празднику? Ладно, допустим, но все равно подозрительные. Открепив от них оценивающий, усиленный вниманием после телефонного разговора взгляд, перебрасывает его на сканирования остальных субъектов: девушка с ребенком, но мелкий слишком капризный – маскировка? Может так она и задумывала, вжимает, неморгающе, устройство, и уже в самом начале исследования лицо цели окатывает его, оператора, обнажившегося наголо, нагого, без даже листа, за пультом машины – глаз, и, кажется, также пристально начала всматриваться в него самого, кажется, уже залезла этим взглядом в кишки и шерудит там, пальпируя тонкую и толстую, подбираясь ближе к дырке, Игорь отказывается продолжать контакт, отдает себя, на первых порах отыгрывая спокойствие, сигаретке, втягивает режущий дым в легкие. Вместе с тем, как сокращается сигарета в границах, взродившиеся подозрения он отпускает, оставляя себе из разговора только последние его звенья. И день ускоренно идет на убыль, накидывая к последней затяжке сумерки на небо, свидетельствующие о заходящем солнце.

Вернувшись к своему рабочему месту через двое пластиковых дверей, следующих в метровом промежутке и образующих 4 кв. м. неодушевленного V-пространства, зеркало первых, входных, все более отчетливо дублирует реальность, но Игорю такое безразлично, по-настоящему он заворожен листом чистой разлинованной в клетку формата А5 по краям ровной и без привычных полей сбоку, как будто выпущенной под заказ, бумаги, лежащей у него на столе. В недоумении, уставившись, смотрит. Кто принес мне ее сюда? Может кто-то уже следит, как я выполняю свои обязанности? Два раза под 90 градусов в обе стороны – крутит головой, не так усердно, чтобы ее раскрутить, но что-то в шее щелкает, остужая пыл ищущего. Тогда он уже всем корпусом поворачивается в сторону лестничного пролета на выбор спускающего тебя к ресторану, через двери, идущие с десятью кубиками задрапированных под бумагу квадратов стёкл, или поднимающего к лифтам правительственного учреждения, занимающего всю наземную часть здания. Их площадка уже освещена, но хорошо рассмотреть ее с пульта охраны не выйдет, можно попробовать встать на цыпочки, оказаться на уровне пыли на плитке, подробно рассмотреть ее светло-бежевый оттенок и, наверно, все. Игорь за свои полтора года туда так и не поднимался. В смысле ни разу не делал выбор шагнуть на ступеньки, восходящие к верху. Бывало изредка забегал перекусить в ресторан, в обед, когда ценник там переставал его кусать. Но чаще жена собирала ему что-нибудь с собой.