Запрет на студентку

Закусив губу, делано-внимательно смотрит в окно.

Свет уличных фонарей гуляет по ее профилю.

Расслабляюсь, говоря:

— Как насчет ужастика?

Посмотрев на меня, жует губы, с серьезным видом уточняя:

— В кино?

Усмехнувшись, откидываю голову на спинку кресла.

— На моем домашнем кинотеатре.

Пухлый рот демонстративно принимает форму маленькой буквы “О”, когда

Люба строит из себя картинное удивление, дескать, что это вы, похотливая

скотина, Александр Андреевич задумали?

— А диван у тебя большой? — хлопает глазами, облизывая губы.

Твою мать… хочу ее сожрать…

Тормози, Романов.

The, девственница. На первый раз хватит и петтинга. Просто, твою мать, начнем с чего попроще.

Сжав руками руль, хрипловато заверяю:

— Мощный.

Заерзав на сидении, она бормочет:

— Где ты живешь?

— Там, где познакомился с твоим братом.

— Он… не плохой, — со стоном выдыхает Люба.

— Да. Отличный парень, — притормаживаю перед кольцом, вставая в

очередь.

— У него Водолей в Меркурие. Понимаешь... совсем звезды перепутались,

— сокрушается она. — Поэтому он иногда бывает дураком.

Иногда?

По-моему он перманентный недоделок.

— Это все объясняет, — замечаю сухо.

— Да. В общем, сложный случай…

Проведя мысленную ревизию своего холодильника, спрашиваю:

— Есть хочешь?

Посмотрев на меня, кивает.

Сняв с панели телефон, нахожу приложение и протягиваю со словами:

— Закажи, что хочешь.

— А тебе? — берет у меня телефон.

— Что-нибудь из мяса.

Провалившись в телефон, погружается в изучение ресторанов, оторвавшись от него только тогда, когда въезжаем в поселок. Двигаясь по

заваленным снегом улицам, сворачиваю к своему дому и забираю у нее

телефон, чтобы открыть ворота.

Затаившись, Люба смотрит на дом, пока паркуюсь во дворе.

Задом загнав машину под козырек, наблюдаю за ней, обняв руками руль.

Медленно поворачивая голову, осматривает передний двор: украшенное

гирляндами крыльцо, окна первого этажа, хилого снеговика, которого

слепил мой племянник, двери гаража, который я в основном использую в

качестве склада для барахла всей своей семьи.

— Красивый дом… — смотрит на свои руки.

Такая характеристика делает моему приобритению честь, с учетом того, что она первый человек, удостоивший его таких комплементов.

— Зайдешь? — спрашиваю тихо, склоняя на бок голову.

— Угу… — надевает шапку.

Глава 31. Романов

Пятнадцать минут спустя, приняв двухсекундный армейский душ, бросаю

полотенце в корзину для грязного белья и предусмотрительно натягиваю

трусы, только после этого запрыгиваю в домашние штаны. Дернув из

шкафа свежую футболку, надеваю на ходу, спускаясь босиком по лестнице.

Вой буксующих в снегу колес где-то за оградой моего дома слышен даже

через форточку. У моего соседа поразительная способность подкидывать

геморроя, когда у меня хватает других забот, помимо тех, чтобы тащиться

на улицу и толкать игрушечный БМВ его жены.

Моя гостья вышагивает по комнате, похожая на маленький рыжеволосый

мираж.

Пристраиваю плечо на откосе трехметровой арки, отделяющей коридор от

совмещенной кухни.

Люба оборачивается и смотрит в мои глаза, но сначала прогуливается ими

по моих домашним штанам и груди. Подыхаю от желания сделать то же

самое с ней, но только своими грязными лапами.

Отбросив за спину волнистые волосы, она подходит к кухонному острову и

достает из вазы шоколадную конфету — эхо частого пребывания в доме

моего племянника, но теперь я в курсе, что на свете существуют еще

большие фанаты сладостей, чем мой пятилетний пацан.

— Ты не врал, — косится на угловой диван у стены. — Он и правда

“мощный”...

— Хочешь посмотреть кровать? — складывая на груди руки.

Замерев, она терзается моей провокацией.

Разумеется, я не собираюсь тащить ее в койку с порога, но мне бы, черт

побери, хотелось понять, как далеко она готова зайти в реальности.

Прожевав конфету, бормочет:

— Хочу посмотреть на твое тату.

Мое тату.

Черт.

Глаза блуждают по юному телу.

Талия на ее джинсах заканчивается где-то в районе пупка, так, что видно

каждый контур маленькой округлой попы и бедер. Ей не светит обзавестись

формами даже к тридцати, но судя по вою моего собственного тела, мне на

это плевать.

— Люба… — пытаюсь оторвать глаза от ее груди.

Топ с длинными рукавами заканчивается как раз там, где начинается пояс

джинсов, и каким бы просторным он не был, для меня очевидно, что

засранка не надела лифчик. Две отчетливо проступающие точки орут о том, что в предвкушении здесь нахожусь не только я.

— Да? — тянется за второй конфетой.

— Наше совместное времяпрепровождение не несет никаких обязательств,

— смотрю на нее исподлобья, чувствуя себя настоящим козлом.

— М-м-м… — тянет, задирая подбородок. — Вы для меня тоже ничего

серьезного, Александр Андреевич.

Пристально смотрю в ее глаза, чтобы убедиться в том, что это не бравада.

Бравада или нет, но эта девица меня доконает.

Вернув конфету в вазу, упирается руками в столешницу позади себя и с

преувеличенным интересом рассматривает потолок, но когда подхожу

вплотную, оставив между нами пару сантиметров, хрупкое тело передо

мной замирает.

Глядя куда-то в область моей шеи, облизывает губы.

Никогда не думал, что такая пугливая покорность может так заводить.