Запрет на студентку

к этому один, а потом второй палец, получится целая гребаная опера, а

если добавить к этому мой рот, получаем оргазм, который сжимает пальцы

так, что успеваю опомниться только тогда, когда, обхватив ладонями

тонкую талию, насаживаю на себя извивающееся тело, с хрипом толкая

навстречу бедра.

— Аааййййй… — визжит Люба, хватаясь за мои руки.

Уйдя назад, возвращаюсь под еще один взвизг, который с четвертым

толчком становится стоном, после чего резко сбиваюсь со счета, находя ее

круглые маленькие сиськи идеальным полотном для жирной точки этой

увертюры.

Глава 32. Люба

Матрас прогибается совсем чуть-чуть, но я все равно просыпаюсь

мгновенно.

Сердце делает скачок, от которого меня подбрасывает, и только когда резко

сажусь, распахнув глаза, понимаю, что я не на своем диване и не в своей

квартире.

Столкнувшись глазами с зеленью глаз напротив, моргаю, осматриваясь.

— Доброе утро, — приправленный хрипотцой голос звучит удивленно.

Я подскочила, как ошпаренная.

Опустив глаза, смотрю на свои руки, прижимающие к груди воздушное

одеяло в сером пододеяльнике.

На мне футболка на три размера больше, но совершенно точно нет белья.

— Доброе… — выдыхаю, поднимая глаза. — Я… — бормочу ломким

голосом, трогая свои волосы, которые даже на ощупь выглядят стогом

сена. — Очень чутко сплю… — пытаюсь объяснить свою паническую атаку, прикладывая пальцы к своим горящим губам, а потом прохожусь ими по

своей шее, которую пощипывает, как и мою грудь.

Боже ты мой…

Проследив за хаотичными движениями моей руки, хозяин этой постели

хмурится и трет ладонью идеально гладкий подбородок, говоря:

— Ты спишь, как сурок.

Его глаза пристально вглядываются в мои, но его голос только что звучал

смущенно.

И я внезапно во всех подробностях вспоминаю, почему! Вспоминаю каждое

касание его жадных губ и игру, которую господин Романов обозвал

«поиском сокровищ», и от которой следы его щетины присутствуют на

каждом миллиметре моего тела… на каждом чертовом миллиметре…

Горячая волна обжигает живот.

Сжав бёдра, в смущении отводу глаза, понятия не имея, как себя вести.

Вчера я вообще головой почти не думала. Я так хотела его увидеть.

— Да нет же… Я сплю, как часовой… — бросаю на него осторожный

взгляд.

Я с детства сплю, как часовой!

И то, что он сидит на краю постели совершенно одетый и свежий, меня

удивляет. Как я могла не услышать шума воды в душе? Или скрипа полов…

На нем заправленная в джинсы синяя рубашка, и он гладко выбрит.

Я никогда не видела его без густой щетины. Никогда. Немного влажные

после душа волосы зачесаны назад, открывая лоб и лицо… он выглядит

таким молодым и красивым, что мне хочется застонать. Или наброситься

на него и заставить повторить все то, что он вытворял со мной вчера!

— Не помню, как уснула, — смотрю на его сильную шею, скатываясь

глазами в ямочку у основания, которая отчетливо видна в вороте рубашки.

Губы пульсируют от желания поцеловать это место, а лучше его губы.

— Это произошло внезапно, — тихо произносит Саша.

Чувствую его глаза на своём лице.

— Я плохо спала пару последних дней, — разглаживаю на коленях одеяло.

Глядя на меня исподлобья, упирается локтями в колени:

— Почему?

— Скучала. По тебе, — заявляю дерзко, не собираясь вываливать на него

свои проблемы.

Мой телефон лежит на тумбочке, и на всякий случай я его выключила.

Здесь, рядом мужчиной моей мечты, мне на все плевать, даже на то, что

мне до чертиков страшно телефон включать.

— Похвально, — кивает он.

Не знаю что за магнит поместили в него, но мое тело тянется к нему само.

Рядом с ним я даже двигаюсь по-другому. Как какая-то кошка. Медленно и

распутно!

Обвив пальцами его бицепс, прижимаюсь к нему губами. Закрываю глаза, чувствуя под своими пальцами стальные мышцы.

Господи… те фотографии, которые облетели весь универ — это не

фотошоп. Там под рубашкой у него настоящие кубики. А в его джинсах…

мне конечно не с чем сравнивать, но эти картинки заставляют сжаться

такие мышцы, о которых в общественном транспорте лучше не вспоминать.

— Который час? — шепчу, продолжая за него держаться.

— Восемь. Мне пора в университет, — говорит Саша, прижимаясь своим

носом к моей макушке.

— О… — тяну беспечно, хотя мне хочется заплакать. — Откроешь в мою

честь какой нибудь белок?

— А вчерашний тебе не понравился? — хрипло спрашивает в мои волосы.

— Александр Андреевич! — ахаю, падая на кровать и накрываясь с

головой одеялом.

Тихий смешок заставляет гореть щеки.

— У тебя на телефоне инструкция как закрыть дом. Поспи еще, если

хочешь. Или закажи себе поесть. Карта на тумбочке.

— Спасибо, — бормочу из-под одеяла.

— Я пошел? — слышу над собой его голос.

— Угу…

Спрашивать его о том, когда мы увидимся, не решаюсь. Ведь у нас…

ничего серьезного. Понятия не имею, как выглядят отношения “ничего

серьезного” и как должна себя вести, но внутренний голос подсказывает, что непринужденно.

Я не должна… “выносить ему мозг”.

Не должна навязываться.

Не должна быть обузой.

Но правда в том, что я жажду его внимания. И… его заботы.

Не будь липучкой!

Не буду.

Слушая шаги на лестнице, а потом вой мотора за окном во дворе его дома, с тоской и страхом думаю о том, что будет, когда ему надоест мое