Записки прокурора

- Убили мальчонку... За какие-то пятьсот шестьдесят рублей, пропади они пропадом.

Я вспомнил об "угрозе", подброшенной в несгораемый ящик рощинского магазина, и мне стало ясно горе этого человека.

- Когда убили, кто, где? - сдерживая волнение, спросил я.

- Вчера... В лесу... Если бы знать этого гада!

- Почему же вы только сегодня сообщаете об этом?

- Да все не верили, ждали, что придет Пашенька. Всю ночь просидели. Утром уж невмоготу стало. Весь лес обшарили. Не нашли. В Житном был. Как узнали, что он вчера в школу не приходил, с Нюсей припадок случился... Исполнили угрозу.

- Значит, сына вы не нашли? - спросил я, несколько успокаиваясь.

- Наверное, здорово спрятали, гады.

- Ну вот что, товарищ Парабук. Пока еще неизвестно, что с ним. Мы примем меры к розыску... Будьте мужчиной, возьмите себя в руки.

Мои слова, кажется, возымели действие. Парабук перестал бормотать и сидел тихо, пока я связывался с милицией. По моему заданию дежурный разыскал Бутова, и я попросил следователя срочно приехать ко мне.

Парабук, видя, что за дело взялись всерьез и безотлагательно, немного успокоился и стал рассказывать связнее.

Выяснилось следующее.

Вчера утром Павел, как всегда, утром ушел в школу. Обычно их собирается несколько ребят. Дорога в Житный неблизкая. Иногда ученики едут попутной машиной, но чаще дуют прямиком через лес. В хорошую погоду, конечно. В этот раз Павел дожидаться товарищей не стал - спешил. Он был дежурным по классу. В школу младший Парабук не явился. Его больше никто не видел.

После того как были выяснены все обстоятельства и выполнены соответствующие формальности, муж продавщицы ушел.

- Что вы скажете? - задал я вопрос Бутову.

- Ума не приложу, - признался следователь. - Это совсем спутало мне карты. Неужели реализована "угроза"?..

- Как убивается мужик, - сказал я, вспомнив Парабука. - Представляю, в каком отчаянии мать.

- Мне кажется, она более сдержанна. В Рощине так и говорят, что у них в семье за мужика Нюся. Действительно, та - кремень.

- А с другой стороны - единственный сын. Дело-то, оказывается, не шуточное.

- Я поеду, Захар Петрович?

- Конечно. Я, наверное, тоже буду в Рощине. Надо быть в Житном, так я подскочу.

В поселок Житный я наезжал регулярно по депутатским делам. Меня выдвинули в райсовет рабочие местного льнокомбината. Назавтра я поехал к своим избирателям и пробыл в поселке до обеда. Мой шофер Слава с небольшой охотой на обратном пути завернул в Рощино. Дело в том, что накануне зарядил дождь и дорогу развезло.

Сергея Сергеевича я нашел в сельисполкоме, в комнате участкового инспектора. Следователь отогревался возле печки. Тут же висел его плащ, грязный и мокрый насквозь.

- Ну и погодка, - сказал Бутов. - Как назло.

- Грибы пойдут, - откликнулся участковый инспектор. - Бабы жаловались: сухо, поганки и те не вылазят.

- Шут с ними, с грибами. Кому развлечение, а кому мука, - проворчал Сергей Сергеевич.

- Без грибочков зимой плохо, - не унимался участковый. - Люблю солененькие...

По нахмуренному лицу следователя я понял, что он недоволен. Видимо, никаких проблесков. А тут еще дождь.

- Весь лес обшарили, - пояснил Бутов. Я невольно взглянул на его сапоги. - Ничем обрадовать не можем, товарищ прокурор.

- Вижу, - сказал я. - Вы останетесь или поедем домой?

- Если разрешите, то я с вами.

- Конечно.

Сергей Сергеевич, поеживаясь, залез в мокрый плащ. Мы вышли к машине.

- Взглянем на магазин, - предложил я, желая посмотреть на место происшествия. - Парабук работает? - спросил я по дороге у следователя.

- Работает, - ответил он, кутаясь в свою промокшую одежду.

На первых порах Сергей Сергеевич хотел было отстранить продавщицу от работы. Я ему посоветовал повременить с решительными мерами.

- Сейчас направо, - сказал Бутов водителю. Слава завернул в переулок, и показался небольшой каменный дом с деревянной пристройкой. - Приехали.

В темном помещении тускло светилась лампочка. Было тесно, пахло хозяйственным мылом и дешевым одеколоном. У прилавка стояли два покупателя старуха в мужском плаще и девочка лет десяти.

Анна Парабук что-то взвешивала на весах и, увидев нас, как мне показалось, на мгновенье растерялась. На ней был чистый белый халат, темная косынка повязана узлом на затылке.

Сунув старухе кулек и приняв деньги, Парабук тихо сказала девочке:

- Поди, Татьяна, придешь попозже...

- Мамка стирает, за мылом послала. - Девочка протянула продавщице руку с несколькими монетами. Парабук, не глядя, сгребла деньги, автоматически протянула куда-то руку и подала кусок мыла.

Проводив покупательницу до порога, с лязгом закрыла тяжелую щеколду.

- Опять осматривать будете? - обратилась она почему-то к одному Бутову.

Лицо у Парабук было мрачное, под глазами заметны жгуче-синие тени. Она двинулась впереди нас походкой тяжеловеса. Мне стало жаль ее. Я почти физически ощутил горе этой женщины.